Ветвления судьбы Жоржа Коваля. Том I

Оказывается, устроители выставки тщательно подошли к подготовке материалов и знали, что в далёкой коммуне «Икор» ударно трудится семья Ковалей! При направлении в 1937 году фотографа в ЕвАО, ему было дано задание

«при показе людей выделить переселенцев из капиталистических стран: председ. к-за т. Форера, семью Коваль, семью Блехермана».[442]

В задании спецкору ВСХВ, отправляющемуся на съёмки в «Икор», была приписка:

«Настоящая тематика составлена с учетом имеющихся в Москве и заказанных фотоматериалов по ЕвАО».

Очень интересно – откуда в Москве организаторам ВСХВ сообщили о семействе Ковалей? Скорее всего, из того «распределительного органа», который в июле 1932 года и отправил семейство Ковалей из Москвы в коммуну «Икор».

На одном из многочисленных «организационных совещаний» устроителей ВСХВ состоялось выступление некоего «тов. Песцова», который так интерпретировал задачу демонстрации природных условий в Еврейской Автономной Области:

«Обращаясь к существу тематического плана, я считаю необходимым сделать следующие замечания:

1) План, особенно в части природных условий дан натуралистически. (Составитель не преломил природные условия сквозь советского человека и социалистическую технику. Это приведёт к тому, что будут доминировать элементы трудностей и не успех их преодоления).

Показывая «тяжёлую почву» марь, надо тот час же показать её в культуре, надо дать её агропроизводственные показатели и, наконец, что и в этой «тяжёлости» есть залог устойчивости урожая и богатства самой почвы, т. е. показывая природные условия необходимо осветить их работой опытной станции… Натурализм не мобилизует…».

[443]

С последним утверждением могли бы поспорить еврейские переселены в Биробиджане. Тамошний «натурализм» мобилизовывал всех на выживание. Но одних – на упорную работу, а других – на быстрый отъезд.

Продолжу, однако, интервью с Гитой Шаевной:

«Ю. Л. А дом им дали?

Г. Ш. К. Сначала были бараки,[444]а потом начали строить колхозные дома. Не собственные, а колхозные… И некоторые из переселенцев не выдержали такой жизни – страшно стало! – и уехали обратно… А остались упрямые, которые решили довести дело до конца. И среди них и наши остались. Ферму построили, в Николаевке организовали МТС, где зимой ремонтировали трактора. А зимы снежные, холодные, морозные… И дома стали строить – семьям кормиться надо, нужно хозяйство заводить. Выделили огороды – а там земля глинистая, кустарник, деревья. Все это нужно было корчевать… И опыта не было – все испытывали на практике. Ведь большинство было не крестьянами, приехали в основном городские жители. Скажем, пытались завести овец, но тамошние почвы и влажность оказались для них губительными – начинались болезни копыт, они как бы гнили… А вот козы выдерживали климат, и стали разводить коз. Тоже оказалось и для гусей и уток – гнили их перепонки на лапах, так что остались только куры… Хлеб пекли сами. Была мельница, на которой мололи зерно, полученное в колхозе на трудодни».[445]