Ветвления судьбы Жоржа Коваля. Том I

Были странности и в «социальном портрете» студента Жоржа Коваля. Несмотря на всю свою «социалистическую идейность» и «трудовую закалку» в коммуне, Жорж к 1936 году всё ещё не был комсомольцем! Я полагаю, что именно под влиянием общения с Людмилой и, вероятно, вследствие её агитации, он и вступает, наконец, в 1936 году в ряды «передовых борцов за правое дело».

Где и как познакомились «внесоюзный студент» Жорж и активная комсомолка студентка Людмила, семейное предание умалчивает. Но, со слов однокурсницы Жоржа и, впоследствии, коллеги по работе на кафедре ОХТ И. Э. Фурмер, Жорж был заметной мужской фигурой в институте. Его шарм, акцент и американское происхождение производили впечатление, и «отбоя от девчонок не было».[586]

Да и яркая активистка Людмила не была обделена вниманием кавалеров. Дело доходило до серьёзных личных драм. Так, отвергнутый ею сокурсник (и будущий проректор МХТИ по учебной работе) Б. И. Степанов отказался работать по распределению на Дербеневском химзаводе им. Сталина.

Официально это отражено в ответе Главанилпрома на запрос из МХТИ по поводу начала работы выпускников 1939 года:

«Степанов Борис Иванович – получено сообщение, что на Дербеневский химзавод не прибыл. 16/Х с.г. заявил, что будет в НКХП менять направление».[587]

А неофициально, отказ последовал после того, как выяснилось, что вместе с ним на этот завод распределена и его бывшая симпатия.

Как бы то ни было, «в вихре света» студенческих перепалок, посиделок и вечеринок они нашли друг друга, и 2 сентября 1936 года состоялась их свадьба.

Со стороны жениха присутствовал его брат, Гейби, только что ставший студентом МХТИ. Остальные родственники отсутствовали «по уважительной причине» – в 8000 километров восточнее московского свадебного стола отец, мать и старший брат Жоржа накрывали стол по случаю другого семейного праздника – в колхозе «Икор» у Шаи родилась дочка Гита.

Со стороны невесты была её мама, Татьяна Васильевна Иванова.

Тёщу Жорж получил весьма колоритную – по происхождению крестьянскую дочку, бывшую невестку кондитерского фабриканта, вдову инвалида Красной Армии, куда отец Людмилы, Александр Васильевич Иванов, вступил в 1918 году, служил «по хозяйственной части», демобилизовался по болезни, и умер от туберкулёза в 1924. На момент выхода замуж дочери она – «технический секретарь райкома работников начальной и средней школы Москворецкого района города Москвы»,[588] (а попросту – секретарь-машинистка), старейшая (по сроку прописки) жительница коммунальной квартиры № 1 на Большой Ордынке, 14.

И, добавлю, бывшая владелица этой квартиры в центре Москвы. Все остальные жильцы – это «подселенцы», вытеснившие Татьяну Васильевну с дочерью, а теперь и с зятем, в одну комнату коммунального монстра, возникшего по воле новой власти из «барской квартиры».

С тёщей у Жоржа отношения были непростые. Оба они были «с характером», оба прошли, хотя и совершенно разными, но явно неординарными жизненными путями. И богатый жизненный опыт каждого из них делал неизбежными «бытовые трения».

04.12. Татьяна Васильевна Иванова, 10-е годы XX в.[589]

Вот как восприняла Татьяна Васильевна известие о том, что её дочь собирается замуж за Жоржа:

«Тетя Мила рассказала о том, что, когда она пришла и сказала своей маме, что она выходит замуж за американца, она ей сказала: «Милочка! Как же ты будешь с ним жить? Он же совсем не говорит по-русски, и будет тебя бить!».[590]

04.13. Людмила Александровна и Татьяна Васильевна Ивановы.[591]

Но то, что оба они искренно любили Людмилу, позволяло преодолевать все недопонимания и трения с минимальным числом искр ☺…

04.14. Жорж Коваль и Татьяна Васильевна Иванова.[592]

Я, конечно, не имею секретной статистики ГРУ по количеству приветов тёщам от действующих разведчиков-нелегалов, но, после знакомства с «нелегальной перепиской» Жоржа и Людмилы Александровны во время выполнения Жоржем задания в Америке, готов заключить пари, что Татьяна Васильевна будет по этому параметру на одном из первых мест в истории советской разведки.

04.15. Приветственный автограф Ж. А. Коваля Т. В. Ивановой в письме из Нью-Йорка от 14/XII-45 г.[593]

Как видно из текста, Жорж не раскрывает полностью имя тёщи. Вероятно, из соображений конспирации ☺.