Ветвления судьбы Жоржа Коваля. Том II. Книга I

«Артикулянтами и дикторами, как обычно, командовал Солженицын. Все они стали наговаривать контрольный текст. Других «одноразовых» дикторов – заключенных и вольняг – набралось около ста, мы вдвоем их инструктировали». Но, помимо этого, в тайне от руководства шарашки «по дружбе» консультировал Л. Копелева по вопросам математической обработки материалов расшифровки («Подписка о «внесудебной ответственности» не помешала мне в первый же день рассказать обо всем Солженицыну, разумеется так, чтобы никто не мог подслушать. Он расспрашивал, переспрашивал»). Оба работали «на совесть», считая звонившего предателем. «Солженицын разделял мое отвращение к собеседнику американцев. Между собой мы называли его «сука», «гад», «блядь» и т. п.».[406]

– Звонков в американское посольство было три. Вот вопросы следователя к арестованному сотруднику МИДа Иванову:

«А где же вы находились в одиннадцать ноль-ноль, в тринадцать-тридцать, то есть в полвторого, и в шестнадцать ноль-ноль, то есть в четыре часа? Где вы были?».[407]

– И был ещё один звонок – в канадское посольство:

«Все тот же надсадный голос просил передать американскому правительству про Коваля, радиомагазин, профессора, атомную бомбу».

[408]

Каждый раз

«– Але, але… Это я вам раньше звонил. Тут мне помешали»

[409]

звонивший, не объясняя того, кто же помешал ему «в прошлый раз», прежде всего, пытался выяснить должность того, с кем говорит на этот раз, и требовал позвать либо посла, либо военного атташе.

Что-либо уточнить было невозможно – Лев Копелев умер в Кёльне в 1997 году и его архив находится в Германии.

Неожиданно к моим поискам и размышлениям присоединилась А. Н. Латынина. Вот запись об этом из моего рабочего дневника: