Въездное & (Не)Выездное

К упомянутой выставке Марата Гельмана Icons я имел некоторое отношение. Дело в том, что сначала Гельмана с этой выставкой в Петербург пригласили, а потом, испугавшись темы «художник и православие», приглашение отозвали, а впоследствии, когда разразился скандал, Гельмана снова пригласили – и на этот раз уже мои добрые знакомые, арендовавшие целый этаж конверсионного пространства «Ткачи». «Ткачи» – это бывшая ткацкая фабрика, с которой новый владелец, олигархическая группа, не знал, что делать. Ее стали сдавать кусочками разным дизайнерским магазинчикам, всяким организатором свободного времени, среди которых оказались и мои знакомые. Например, книготорговец Денис Бирюлин, интеллектуальный магазин которого с названием «Борхес» очень бывшую фабрику украсил. Но Бирюлин с друзьями шел дальше, он понимал, что фабрика оживет, только если туда будут приходить люди, а люди будут приходить, только если там найдется нечто интересное для них, нечто новое и меняющееся, – и вот тогда они придумали пригласить Гельмана, а прямо в залах выставки устраивать ежедневный лекторий Lectorium, чтобы прямо среди экспонатов читали-выступали историки, политики, писатели, градостроители, священники, вообще неординарные люди. А координатором лекций по уикендам пригласили меня. Ну, я и накоординировал – и Диму Быкова, и Николая Сванидзе, и Сергея Пархоменко, и Льва Лурье, и Андрея Архангельского, и Евгения Анисимова, и много кого.

Это было очень живое время. Потому что люди приходили на выставку и тут же, в залах с гигантским полотнами «библейского цикла» Дмитрия Врубеля, слушали Юрия Сапрыкина, а потом они покупали книги Даймонда в «Борхесе», пили кофе в кафе и стекали вниз по этажам с магазинчиками, где торговали ситибайками, смешными майками и гитарами Fender. Это было чудесное, прекрасное время, когда в одном месте оказывались все – и неосталинисты, и интеллектуалы-троцкисты, и поклонники Гельмана, и хулители Гельмана, и даже казаки, чесавшие репу, потому как пришли богомерзкую выставку громить, а богомерзкого найти не смогли. В общем, там была жизнь.

А потом даже не знаю, что и случилось – скорее всего, владельцы здания получили сигнал, что глубоко православное руководство Петербурга считает любые попытки интеллектуальных игр с православием делом порочным, и договор аренды с моими друзьями мгновенно и в одностороннем порядке разорвали.

И жизнь кончилась. И лекторий кончился. И книжный магазин. И выставки, которых был готов уже план на год. И большая разнообразная прекрасная толпа.