Victory значит победа

— Что? — опешил папа секундой спустя. — В каком смысле — похожа?

— В самом прямом. Ты посмотри, те же глаза, те же волосы…

Все уставились на меня. Я окаменела, ощутив себя выставленным в витрине музейным экспонатом.

— Но, дорогая, Дейзи всего три года…

— Так я же и говорю, сумасшедшая идея! Хотя мне иногда кажется, что мы с девушкой этой знакомы… — Мама замерла, будто пораженная невероятным открытием. Гарри ободряюще сжал мою ладонь. Я почти не заметила этого, неотрывно глядя на родителей. Тишина могла длиться еще долго, если бы ее не нарушил Сириус.

— На самом деле это правда, миссис Эванс. Я прекрасно знаю, что мы не должны этого делать, но раз уж попали сюда…

— Какая правда?

— То, что Виктория действительно Дейзи.

— Чего-о? — хором воскликнули другой Сириус и Джеймс, чуть ли не подпрыгнув от неожиданного заявления. — Что за шутки?

— И правда, — скорее рассердившись, чем растерявшись, сказал папа. — Вы что, разыгрываете нас? Вы — то сами кто такой?

— Чего уж теперь скрывать, — пожал плечами Сириус. — Я — один из них.

Он с небрежностью кивнул в сторону себя — молодого и Джеймса. Те воззрились на него, распахнув в немом потрясении рты.

— Я не в силах понять, что говорит этот мистер, Сириус, — медленно сказал Джеймс. — А ты?

— Аналогично, — подтвердил его приятель.

Сириус усмехнулся. Как видно, его слегка забавляла реакция этих двух близких ему людей.

— Вы абсолютно не похожи ни на одного из нас, — точно также усмехнувшись, заявил Сириус — школьник. — Это раз. Шутка не удалась. Это два.

— Нет, Сириус, — вмешался Джеймс, — давай узнаем, кому выпала честь быть им.

— А ты все такой же остряк, Джеймс, — впервые за все время, что мы находимся в прошлом, обратился к нему напрямую Сириус. — Сохатый.

Это слово, произнесенное с еле уловимой грустью, магическим образом стерло с них двоих всякую напускную насмешливость. Отчетливо клацнули зубы.

— К‑как вы узнали?..

— Так что все это значит? — снова вмешался мой папа. — Знайте, если вам просто вздумалось таким образом пошутить…

— Нет, Крис, — опередила его мама, — я чувствую, что это правда, но как такое возможно, не могу понять… Дейзи? — вновь обратилась ко мне она.

— Да, мама, это я, — кое-как уняв дрожь, сказала я. Целую минуту длилось тяжелое, потрясенное молчание.

— Но… как это вообще возможно? — в конце концов проговорила она, подавшись ко мне. — Девочка моя?.. Не могу в это поверить… Ты… такая взрослая.

Через секунду я оказалась в маминых объятиях. В глазах защипало от подступивших слез захлестнувшего меня небывалого счастья.

— Если ты — Дейзи, — все еще не отойдя от шока, сказал папа, — то кто там?

Он показал на потолок.

— Там тоже Дейзи, только еще очень маленькая.

Выбравшись из маминых объятий, я повернулась к нему.

— Да, знаю, это звучит невероятно, но все же правда.

— Мерлинова борода… — выдавил Джеймс, вытаращившись на меня как на неведому зверушку. — А я‑то думал, кого она мне напоминает…

— Дошло наконец! — невольно фыркнула я. — До вас, мистер Поттер, как до жирафа. Извините, — добавила через секунду. — Когда я волнуюсь, несу чушь.

Глубоко вздохнула, испытывая сильную потребность куда-нибудь сесть, ноги совершенно не держали.

— Ну и… жуть, — немного своеобразно выразил свое мнение Сириус — школьник. — То есть, если я правильно понял, вы — это я, — посмотрел он на себя — будущего, — а я — это вы?

Сириус кивнул. Другой он закатил глаза.

— Жуть, — повторил с большим убеждением. — Нет, но как меня угораздило попасть в прошлое? Да еще… с Дейзи?

— Это весьма больной вопрос, Сириус, — со вздохом сказала я. — Можно мне присесть? А то, боюсь, скоро упаду.

— Конечно! — встрепенувшись, воскликнула мама. — Садись, куда тебе удобно.

Я с небывалым облегчением плюхнулась в кресло, хотя Гермиона вознамерилась было освободить как можно больше места на диване, отодвинувшись в самый угол. Рон попытался водворить ее обратно, в чем, впрочем, не преуспел.

— Я чувствую себя какой-то эгоисткой, — запротестовала девушка. — К тому же не так уж мне и плохо.

— Но ты больше всех пострадала, — продолжал настаивать Рон. — И тебе нужно отдохнуть.

— Я и так отдыхаю, Рон. — Гермиона, заметив, что внезапно стала объектом пристального внимания, осеклась. — Мне действительно намного лучше.

— И хорошо, — кивнула мама с ободряющей улыбкой. — Может, есть хочешь? Или чаю выпьешь?

— Не отказалась бы, — чуть смущенно сказала Гермиона, поплотнее укутываясь в плед. — В горле настоящая пустыня.

— Прекрасно. Тогда я принесу чай на всех, а кто захочет, тому налью.

Мама снова ушла на кухню, а мы в наступившей какой-то неловкой тишине принялись переглядываться. Это продолжалось до тех пор, пока мама не вернулась с подносом в руках. Водрузив его на небольшой столик, стоявший перед диваном, она налила чашку чая и передала ее Гермионе.

— Спасибо.

— Никто больше не желает?

Пожелала я. Мама с удовольствием выполнила просьбу. Затем присела на подлокотник моего кресла.