Вид на рай

Придя домой, я принял теплую ванну. Сидел долго, словно в шоке. Событие с кражей в «ИРМА» взволновало меня и взбудоражило. Я размышлял и размышлял. «Как же так, — думал я, — получается, все выглядит иначе, чем кажется на первый взгляд. Стоит только подумать нечто определенное, как оно тут же, не успеешь оглянуться, оборачивается к тебе иной стороной. Вот и жестокость Рагнара Лиена обрушилась на меня, словно снег на голову. Сначала я был уверен, что вижу в телескопе обыкновенную парочку любителей спиртного, но потом — Рагнар Лиен неожиданно встает и бьет Эллен по лицу. Точно так обстояло и с Эллен Лиен. Сначала я вижу, что у нее в гостях незнакомая мне женщина, ее подруга. Но потом — я стал свидетелем любви двух лесбиянок». Сделанное открытие ошеломило меня. А Ригемур Йельсен? И в ней я ошибся. Почему она украла икру в «ИРМА»? И не только икру. И не впервые. Теперь я нисколько не сомневался и не колебался. Я не был свидетелем успешного дебюта. Она ведь действовала уверенно средь бела дня, при всем честном народе! Факт, свидетельствующий не только о ее смелости и находчивости, но о давних навыках, хорошо разработанном методе. В карманах темно-синего пальто нашли, несомненно, приют многие предметы, в том числе и эта проклятая икра. Огурцы, сервелат, груши и сливы, и бутылки с минеральной водой. Норвежский сыр в вакуумной упаковке, мороженая рыба и абрикосы вразвес. Что она делала с этой краденой едой? Принципиально вопрос не имел большого значения для меня, просто он был частью моих раздумий. Важнее найти ответ, что толкало человека, производящего внешне впечатление нормального и приличного, на такой явно асоциальный и аморальный поступок. Но еще важнее помочь человеку выйти с достоинством из подобной ситуации. И не только, само собой разумеется, Ригемур Йельсен. Но и Рагнару Лиену я обязан помочь, это мой долг; я чувствовал, что не смею стоять в стороне и пассивно наблюдать за ним. Вообще любое сближение с людьми независимо от формы и вида обязывает тебя сделать выбор, занять определенную позицию или четко наметить линию поведения. Неудивительно, если они, мои наблюдаемые, включая Харри Эльстера, испытывают потребность в помощи, в дружеском совете, поскольку они желают стать чище и благороднее, поскольку они желают изменить свою жизнь в лучшую сторону. Правильно, я не могу подозревать Харри Эльстера в насилии или в кражах. Нет причины. У меня нет повода для недоверия к нему. Но если допустимо предположить, что скука и отсутствие риска в жизни толкнули Ригемур Йельсен на опасную дорожку, то допустимо предположить, что и мужчина по имени Харри Эльстер находится в опасности. Вполне возможно, он вынужден сидеть и слушать радио часами, вполне возможно, интервью с Гру Харлем Брундтланн для него, что курс витаминного лечения. И еще я понял, увидев Ригемур Йельсен за неделикатным делом: случайное и закономерное, суть и видимость являются обратимыми категориями. Что предстало моему взору в первый вечер? Нечто симпатичное. Пожилая женщина в собственной квартире блочного дома; пожилая женщина, которая спокойно сидела на диване и смотрела передачу о животных в Африке за чашкой теплого чая или кофе. Внешне — привлекательное зрелище, ничего не скажешь. Но какую бездну оно таило в себе! А что Туре и Гюнн Альмос? Действительно, лежат в постели и обнимаются? Или совершают там нечто непристойное? Не терпящее дневного света? Я не имею в виду здесь любовные тайны или специальные словечки, которые влюбленные шепчут друг другу на ухо. Не об этих сладостных секретах думаю я. В мыслях я обращаюсь к делам и поступкам извращенного и криминального характера. Опять же, большие преступления не занимают мое воображение. Не интересуюсь типами (они — отребье рода человеческого), которые сидят в дешевых социальных квартирах и строят планы нападения и ограбления банка. Но ведь других сколько угодно! Тех, кто вынашивает идеи, как бы ему ускользнуть любым путем от уплаты налога, или под любым предлогом, правдами и неправдами заполучить социальную помощь, на которую он не имеет никакого права.