Видения

– Допустим, – снова согласился Павел Петрович. – Все бы можно списать на подставу, но… он у нас в розыске по еще одному убийству. И в этом эпизоде он сам на жертву вышел. Понимаешь? Без Видений, в реале. И, насколько я могу догадаться, не может сказать, где был во время убийства. Никто его алиби подтвердить не может. А свидетели, наоборот, видели похожего субъекта, околачивавшегося во дворе дома жертвы, у офиса, в боулинге. И как финальный аккорд – запись с камер наблюдения.

– Оставим на время майское убийство. Но ведь ты же готов допустить, что в сегодняшнем эпизоде он не виноват.

– А кто виноват? – искренне удивился Павел Петрович.

– На курок, конечно же, нажал подозреваемый, но он не имел намерений убивать Прохорова. И в этот раз жертва не играла в Видениях, но была промаркирована как виртуальная жертва. Или программа была взломана и жертва подменена, или сценарий изначально выводил на нее. В любом случае нам нужен тот, кто все это придумал. Нам нужен организатор.

– А не он ли это все организовал? Сам придумал. Сам все сделал. И рассказал тебе тоже сам.

– Про подмену ножа он ничего не говорил, это я предположил. Он вообще из того, что сегодня произошло, ничего не понимает.

– Это ты так думаешь.

– Так думает врач. Он подтвердил тяжелейший шок.

Начальник отдела особо тяжких преступлений снова оторвался от бумаг.

– Допустим, – сказал он, положив локти на стол и сцепив пальцы в замок. – Но! – Павел Петрович поднял вверх указательный палец. – Во-первых. Нужны не просто размышления на тему, а доказательства. И не просто доказательства, а на тысячу процентов. Во-вторых. Я так понял, что ты хочешь что-то предъявить Артемьеву? Забудь. Без железобетонных улик никто не даст его арестовать. Тебя даже на порог офиса не пустят. Тебе нечего ему предъявить.

– Начальник, ты же и сам знаешь, сколько людей в месяц погибают из-за сбоев в Видениях. А теперь ими пользуются еще и как инструментом для убийства. Не единичные случаи. Прослеживается тенденция.

– Кухонным ножом тоже убивают.

– Государство, короли преступности или просто денежные мешки устраняют людей посредством Видений. Оппозицию, журналистов, конкурентов. Да просто по заказу. Во время игр подкладывают вместо виртуального настоящее оружие, воздействием на нейросистему разрушают мозг, доводят до самоубийства, подменяя реальность или сон кошмарами. Толкают людей под машины или с крыш, убирая опасность из того, что они видят.

– Используя телефон, террористы организовывают и координируют террористические акты. Ты что, предлагаешь запретить телефонную связь?

– Не утрируй.

– Напиши рапорт, я переправлю его в ФСБ, – посоветовал начальник отдела.

– ФСБ? А разве они не в доле?

– И что тогда ты от меня хочешь? – не выдержал Павел Петрович. – Я не собираюсь бороться с системой.

– Петрович, что я слышу? – не верил Зяблик.

– А что ты слышишь?

– Я рассказываю тебе об организованной преступности, синдикате убийств, в чьем списке присутствуют и убийства по политическим мотивам, а ты мне говоришь, что не станешь ничего делать?

– Пока ты мне рассказываешь только кое-что из своих фантазий. Когда у тебя будут улики, расскажешь о преступлениях, которые организовал Артемьев. Только запомни, улики, а не теория! Но и тогда готов поспорить, что его адвокаты докажут, кто именно сломал защиту и подменил программу. Ты пойдешь напролом, тебя самого или посадят, или грохнут, подменив твой мир виртуальным.

– Я не ношу в своей голове чип, – сказал Зяблик.

– Так как же ты собираешься расследовать дела по убийствам в Видениях, если даже не знаешь, что это такое? Как ты выйдешь на след, если в принципе не можешь его видеть?

– Я не сопливый мальчик и прекрасно понимаю, что будет. И за что. Но сделать вид, что ничего не происходит, я тоже не могу. Ведь я знаю, как убивают людей.

– Тогда думай. Прежде чем что-то сделать, думай. Никому не станет лучше, если тебя не будет. Кроме преступников.

– Хорошенький ты базис подвел, – заметил следователь.

– Какой есть, – развел руками начальник отдела. – Политические убийства всегда были и всегда будут. Я не могу их остановить. Но я и мои ребята можем остановить шпану, которая режет прохожих на улицах города. Можем остановить маньяка, который охотится на людей, как на дичь. Можем остановить преступные группировки, которые решили, что имеют право поделить наш город. И мы останавливаем их. И виновные садятся в тюрьмы.

Зяблик хмыкнул.

– Останавливаем? Петрович, что с тобой?

– А что со мной?

– Ты же всего на пять лет меня старше. Неужели ты не видишь, что происходит? Страну спихивают в канаву. И не только нашу. Насаждают всякую мерзость, а ты говоришь, что так везде, поэтому все это фигня. А мы делаем хорошее дело, и за это нам памятник. А все остальное пусть делает кто-то другой.