Видения Коди

ГЭРИ КУПЕРсопровождающий ТОМА МИКСА (вялый виноград и я поцеловались в смеси, пылающий виноград), что сидит, бреясь из кофейной чашки)

: Скажи-ка, Том, ты – не то чтоб я раньше об этом упоминал, если ты не, э, видел этого с самого начала, ты, э, кхм, конечно, нет, но, э, как, или в случае – знаешь, вот оно что тут, в общем, я – послушай меня, я, слушай меня, нет ты послушай меня, вот послушай меня, я

точно могу, к черту, ёбтекак тебе сказать, я там был, а ты там был М-а-а-а?

ЛЫЖНЫЙ ИНСТРУКТОР С ГОРЫ СОВИНЫЙ РОГ(в многолацканном, многостороннем, разноцветном лосешкурном скирдорюкзаке, с подвешенными бойнами или буанами, как они пральна пишутся, и угрюмыми рубинами во власьях его): По истине и крайней плоти.

БОБИНА ДВА

. Чарли Чаплин подмигивает в ранней утренней росе, у садовой стены, прямо когда большой Мясник-Изменщик намерен метнуть ведерко холодной воды через стену.

ПЛЕСНЕВЕЛАЯ МАРИ. Она была капельдинкой в театре «Риальто», Лоуэлл, Масс., обычно мыла шваброй дамскую комнату после того, как мы всю ночь ставили там ее дочку Мэри-Грязнулю на хор, чего, в любой день можно было пойти в театр и перехватить себе суходрочку, лишь спросив у капельдинера в дверях: «Где Грязнуля Мэри?» и он отвечал: «О, на заднем сиденье вон там с Гартсайдом, минетит его или как-то —»

«Ты в смысле дрочит? Ты ж не думаешь, что Грязнуля Мэри станет пробовать минет средь бела дня?»

«Ну да, а чего б, к черту, и нет, что не так с минетом средь бела дня – думаешь, у меня семь челюстей просто так?»

Вот что я от него услышал, и я спустился к первому ряду поглядеть минуточку кино перед тем, как снова проверить, чем там занимается наша единственная и неповторимая, наша совершенная девушка, Грязнуля Мэри; и с первого ряда я, конечно (и вот, когда я был очень маленький мальчик, думаю, моя первая картина, иными словами, первое кино, что я когда-либо видел, думаю, был фильм Тома Микса с ним в белой шляпе, и, фактически, до того снежный в нем, что в общем дожде той киноэкранной калифорнии в жидкой грязи он светился, как червячок-светлячок, и синонимно всему этому видеть, как он скачет весь из себя через дождявые хижины на халате и приземляется на маньяков в темноте… Я боялся высунуть руку во тьму, пока мне двадцать девять лет не стукнуло, о я бы сказал, двадцать девять и типа, не тридцать, если не тридцать, или уйма тридцати, ну это уйма уйм, но я б осмелился угадать, на худой конец, или по крайней мере, двадцать девять лет и десять месяцев и двадцать девять дней, вот сколько лет мне сегодня, или, может, лишь на день-другой позже того, но час настал гавиал, я тут финт кручу, и ты послушай меня, папка, я весь день тебя жду, покуда корячусь над горячею плитою, пока домой с работы не вернешься, зра боты, ебанамат, и не заправишь мне здоровенную поебку, к печке прислонив, а я закину старое свое платьишко тебе куда угодно, папуля, через за сарай, када ни скажешь, папуля, или ты зайдешь за стог сегодня вечерком в одиннадцать или семень часов, и я тебя отличненько отлажу, папуля, я тебя досуха откачаю и выебу так, что жопа отстегнется, что это с тобой такое, я тебя все время ебу, папаня, чёэт ты не приходишь ебать малют’чку мя, я темноты не боюся, я тебя научу как темени бояться, тут в Нью-Орлинзе у нас всяко-разные вуду есть, и худу, и худсудуду тож, но нас этта не парит, птушто папуля мой, скажи папуле майму, что Господь вчера вечером сказал, и дамы собралися все и патвердили, и все мы идем и переходим юный синий свет тонких измерений апро эхекди кхдхке акрик, этно и еты кдхт этккк, там на самом деле нет никаких прерываний или чего-то, но лишь льистые листые чистые механические свойства и страх, естественный, нашуметь, аминь.

«Когда я был во тьме, ту косячную трубку у меня из руки сперли». «Тогда чего ж ты себе вопрос не задал? Ты чего это задумал, Чарли?»