Видео Иисус

Сначала надо получить общее представление. Он подводил указатель мышки к тому или иному ключевому слову, кликал и пробегал глазами текст, который затем возникал на экране. Неправдоподобно много текста. И огромное количество ссылок. Казалось, тема была проработана с такой степенью подробности, что напрашивалось определение «исчерпывающе» и казалось, что вся западноевропейская культура пронизана ею.

И тем не менее приблизиться к этой теме было далеко не так просто. Речь шла не о каком-нибудь виде муравьев, не о каком-нибудь еврейском царе — Стивен пытался узнать о человеке, о котором ему ещё в раннем, беззащитном детстве вдолбили в голову, что это есть родной сын Бога — Бога, который сотворил Вселенную, звёзды на небе, элементарные частицы и генетический код и вообще всё, что есть. Этот Бог, растолковывали ему далее, из сильной любви к нему, Стивену Фоксу и всем остальным людям предал своего собственного сына в руки римских палачей, потому что по причинам, которые Стивен никогда так и не мог понять, это было необходимо для того, чтобы простить его грехи. И он должен был верить — в это; должен был противостоять всем нашёптываниям своего рассудка, который хоть и был точно так же сотворен Богом, но всё чаще по мере взросления противился этой неправдоподобной логике; должен был верить или подлежать вечному проклятию, хотя Сын Божий вроде бы уже взял на себя все грехи заранее.

И так далее, и так далее. Какое-то время он задавал вопросы, но ответы не удовлетворяли его, а когда он начал дискутировать, то обнаружил, что те, кто считал себя вправе давать ответы, были не готовы к дискуссии — поскольку они уже знали, потому что верили, и всякий раз, когда он указывал им на какое-нибудь противоречие, ему на голову дубиной обрушивался аргумент, что, мол, не сомневаться надо, а верить. И в конце концов он перестал искать во всех этих недопустимых допущениях скрытый смысл, которого, по его ощущению, там попросту не было. Религия была нечто, не имеющее ничего общего с действительной жизнью и с тем миром, который он видел вокруг себя. Он наблюдал удивительные чудеса под окуляром микроскопа или при взгляде в телескоп, и в сравнении с этими чудесами религиозное миропонимание казалось ему мелкотравчатым и ограниченным. Так религия исчезла из его жизни, как перед этим исчезла вера в рождественского Деда Мороза, в эльфов и троллей и в аиста, приносящего детей.

Но, как он теперь почувствовал, на самом деле не совсем исчезла. Он испытывал страх! Холодная, безжалостная рука, казалось, вцепилась в его внутренности, и затхлый голос нашёптывал в его мыслях: А что, если всё правда? Что, если тебя ждёт ад за то, что ты отступил от веры? Голос бессмертного Великого Инквизитора, разложившегося ещё во времена охоты на ведьм, но не находящего покоя до тех пор, пока ещё есть еретики.

Стивен откинулся на спинку стула, закрыл глаза и глубоко вздохнул. Затем он поднял голову, задержал взгляд на просвечивающей серой стене палатки и подождал, пока паника в нём уляжется. Ужасно.

Снаружи он услышал звук приближающихся к его палатке шагов. Он был им почти рад. Сама реальность спешила ему на выручку, чтобы он не утонул один в зыбучих песках кошмарных воспоминаний. Это было очень любезно со стороны реальности.

То был один из кухонных рабочих, худой, темнокожий юноша, который неважно говорил по-английски.

— Профессор хочет тебя говорить. Чтобы ты пришёл сейчас. Но сперва сдай посуду.

Стивен с улыбкой кивнул.

— Окей, — сказал он. — Сейчас приду. И сдам посуду.

Парень с сомнением посмотрел на него, и только убедившись, что Стивен выключает свой компьютер, успокоился и ушёл.

Юдифь сидела за завтраком — позднее обычного и не проснувшись как следует — и думала про Стивена. Они встретились на раздаче, но он лишь коротко поздоровался с ней, как будто между ними ничего не было, и потом, сказав, что у него много дел, ушёл к себе в палатку, нагрузив поднос едой.

Как же так может быть? Ведь ещё вчера вечером между ними изрядно искрило — или память её обманывает? Они шли, тесно обнявшись, ещё немного — и она пошла бы с ним в его палатку. Что же успело измениться за сегодняшнее утро? А если бы она на самом деле переспала с ним? Она подозревала, что и после этого у него нашлись бы неотложные дела.

Сейчас она видела издали, как он возвращается со своим подносом. Он шёл между рядами палаток и, кажется, сделал крюк и свернул к её палатке. Может, он надеялся застать её там? Она не понимала, что творится у него внутри. Он был, конечно, привлекательный, он ей нравился, без сомнения. Правда, он был постоянно занят, но по крайней мере ничем не походил на тех бездельников, которых она знала среди мужчин множество — они довольствовались тем, что всю жизнь просиживали с дружками в кафе, разглагольствуя ни о чём. При таком мужчине её роль свелась бы к тому, чтобы быть скромной женщиной, которая сидит дома и печётся о детях и хозяйстве. Стивен же стремился к задуманному с неукротимой энергией, от которой вокруг разлетались искры.