Видоизмененный углерод

Моя рука резко рванула к «немексу». Рядом со мной послышался щелчок: Ортега дослала первый патрон в патронник «смит-вессона». Я стремительно развернулся к двум клиентам и их бумажному свертку.

Время растянулось как во сне. Нейрохимия сделала все невозможно медленным; отдельные изображения опадали на сетчатку глаз подобно осенним листьям.

Сверток раскрылся. Женщина держала в руках компактный «санджет», мужчина сжимал пистолет-пулемет. Выхватив «немекс», я начал стрелять с бедра.

Дверь в проход распахнулась, и появилась ещё одна фигура, держащая пистолеты в обеих руках.

У меня над ухом прогремел «смит-вессон» Ортеги, отшвырнув новоприбывшего обратно в проход, словно прокрутив назад пленку с его появлением.

Мой первый выстрел разнес подголовник кресла, в котором сидела женщина, обдав её дождем из белого материала набивки. Зашипел «Санджет», посылая лучи. Вторая пуля разорвала женщине голову, окрасив кружащиеся белые мошки в красный цвет.

Ортега разъяренно вскрикнула. Она продолжала стрелять, как показывало мне боковое зрение, куда-то вверх. Где-то над нами брызнуло осколками разбитое пулями стекло.

Пулеметчик вскочил на ноги. Успев разглядеть безликие черты синтетической оболочки, я всадил в него пару пуль. Синтетик отлетел назад к стене, продолжая поднимать оружие. Я бросился на пол.

Купол у нас над головой разлетелся вдребезги, проваливаясь внутрь. Ортега что-то крикнула, и я откатился в сторону. Рядом со мной на пол рухнуло вниз головой безжизненное тело.

Пистолет-пулемет дал очередь, нацеленную в никуда. Опять что-то крикнув, Ортега распласталась на полу.

Я приподнялся над телом убитой женщины и снова выстрелил в синтетика, три раза подряд, один за другим. Пистолет-пулемет умолк.

Тишина.

Я поводил «немексом» влево и вправо, держа под прицелом углы приемной и входную дверь. Разбитые края купола над головой. Ничего.

– Ортега?

– Кажется, жива.

Она лежала на полу в противоположном конце помещения, приподнявшись на локте. Прозвучавшая у неё в голосе боль опровергла слова. Шатаясь, я поднялся на ноги и направился к Ортеге, хрустя разбитым стеклом.

– Где болит? – спросил я, помогая ей сесть.

– Плечо. Долбаная сучка зацепила меня из «санджета».

Убрав «немекс», я осмотрел рану. Луч выжег длинную диагональную полосу на спине куртки Ортеги, пройдя через плечевую накладку. Тело под накладкой обгорело, в центре – узкой полоской до самой кости.

– Тебе повезло, – с деланной небрежностью произнес я. – Если бы ты не пригнулась, она бы попала в голову.

– Я не пригнулась, а просто рухнула на пол, твою мать.

– Ничего, терпимо. Хочешь встать?

– А ты как думаешь? – Приподнявшись на коленях и здоровой руке, Ортега выпрямилась и тут же поморщилась. – Чёрт, больно!

– Полагаю, тому бедняге в дверях досталось хуже.

Опираясь на меня, Ортега обернулась. Наши глаза разделяли какие-то считанные сантиметры. Я спокойно выдержал её взгляд, и по лицу Ортеги восходом солнца разлилась улыбка. Она тряхнула головой.

– Господи, Ковач, ну ты и ублюдок, дьявол тебя побери! Таким шуткам учат в Корпусе или это твой личный дар?

Я повел её к выходу.

– Мой. Пошли, надо глотнуть свежего воздуха.

У нас за спиной послышался неожиданный шорох. Молниеносно обернувшись, я увидел, как синтетическая оболочка с трудом поднимается на ноги. Последним выстрелом я снес ей полчерепа, и в голове на месте лица зияла отвратительная дыра. Раздробленная правая кисть безжизненно висела на онемевшей окровавленной руке, но другая рука судорожно сжалась в кулак. Синтетик качнулся, наткнувшись на стул, с трудом удержал равновесие и двинулся к нам, приволакивая правую ногу.

Я достал «немекс» и направил его на убийцу.

– Бой окончен.

Изуродованное лицо мерзко усмехнулось. Ещё один нетвердый шаг вперед. Я нахмурился.

– Ради бога, Ковач, не тяни, – воскликнула Ортега, доставая револьвер. – Кончай скорее.

Я выстрелил, и пуля свалила синтетика на усеянный осколками пол. Дернувшись пару раз, он затих, тяжело дыша. Я зачарованно смотрел на него. Из изувеченного рта вырвался булькающий смешок.

– Хватит, мать вашу, – прокашлял синтетик и снова рассмеялся. – Эй, Ковач, ты слышишь? Хватит, мать вашу.

Мгновение я завороженно стоял на месте, затем, развернувшись, бросился к двери, увлекая Ортегу за собой.

– В чём…

– Живо отсюда, мать твою!

Вытолкнув её в дверь перед собой, я ухватился за перила. На полу перед нами лежал скорчившийся пулеметчик. Я снова подтолкнул Ортегу, и она неуклюже перепрыгнула через труп. Захлопнув за собой дверь, я побежал за ней следом.

Мы почти успели добежать до конца коридора, когда купол у нас за спиной взорвался гейзером стекла и стали. Я отчётливо услышал, как сорвалась с петель только что закрытая мной дверь, и тотчас же взрывная волна подхватила нас, словно упавшую с вешалки одежду, и швырнула вниз по лестнице на улицу.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

Ночью действия полиции производят более захватывающее впечатление.