Вик Разрушитель 5 (СИ)

Куан слушал внимательно, не перебивая. И когда я замолчал, по своему обыкновению не стал давить с просьбой позвонить отцу, который мог подсказать дальнейшие шаги. А я знаю, чем бы закончился наш разговор. «Отойди в сторону и не поддавайся на провокации». Хорошая позиция, правильная, но до того момента, когда вопрос встает о безопасности моих друзей. Нельзя так. Наши деды жили по волчьим законам, отцы продолжают гнуть такую же линию, а я хочу хоть иногда действовать по своим правилам без постоянных указаний «как выгодно».

— Хороший Дар у тебя, княжич, — совсем иное сказал Куан, не оборачиваясь. — Если развивать его, то станешь Верховным шаманом.

— Омрын обмолвился, что скоро придет «белый шаман», — не выдержал Никанор. — Может, он вас имел в виду, Андрей Георгиевич?

— Глупости, не собираюсь я с духами общаться всю свою жизнь, — буркнул я, следя за дорогой. — Стремно как-то. Лучше прибавь скорость, опаздываем. Уже темнеет.

В самом деле, вдоль шоссе начались зажигаться фонари, освещая темно-смолистую ленту асфальта; появились пробки, которые нам пока удавалось преодолевать, не теряя много времени. Наконец, мелькнул дорожный знак, показывающий направление на Сокольники.

К поселку, где находилось подворье Ушатых, мы подъехали в сгущающих сумерках, когда лиловые тени стали растворяться в серой дымке наступающего вечерах. Я приказал остановить машину возле длинного палисадника, протянувшегося на десяток метров вдоль забора чьего-то невзрачного домишки, от которого усадьба Ушатых не просматривалась, только крыша особняка. Не нужно светить машины и людей, с которыми я приехал. Личники остались здесь, а я с Куаном неторопливо направился к месту встречи. Заметил краем глаза, что вся четверка телохранителей вылезла на морозный воздух и демонстративно приготовила оружие, готовая применить его для моей защиты.

Куан ничего не говорил и шел следом за мной, правильно понимая ситуацию. Но как только я толкнул калитку, куда-то исчез. Только взвихренный снег выдал направление. Наставник уже был во дворе, облачившись в ауру кумихо.

— Волховский? — мне навстречу выдвинулись две темные фигуры. Было еще не так темно, и я узнал тех парней, что курили возле микроавтобуса. Ведут себя спокойно, руки не выламывают, не угрожают.

— Я пришел за своими друзьями, — начинаю неторопливо разгонять энергию ядра до состояния средней интенсивности, точнее, до красной ауры. Прокачка по каналам идет, чувствуется, как Сила накапливается в руках. — Кто хотел со мной говорить?

— Пошли, — бросил один из мужчин, и они оба пристроились с боков, словно предупреждая, чтобы я не шалил.

Мы протопали мимо угрюмо нахохлившегося особняка с черными провалами окон и по протоптанной дорожке обогнули угол. Хм, а «гостиница»-то обитаема, и те, кто раздвинул шторы на окнах, явно не боялись, что соседи побегут докладывать в контору Иртеньева.

Обстучав ботинки об угол крыльца, сбивая с них налипший снег, я первым вошел в полутемный коридор, и ориентируясь по свету, падающему из комнаты, зашагал прямо туда. Мои «конвоиры» тяжело ступали следом.

Та же самая комната, где я «видел» мужчину в дубленке и его собеседника в куртке. Они и сейчас сидели на диване, только уже сняв верхнюю одежду. Обоим я бы дал лет тридцать пять, не больше. Тот, кто носил довольно дорогую дубленку, сейчас был в сером костюме, под пиджаком белая рубашка с темно-синим галстуком в крупную полоску. Лицо благородного аристократа или офицера, вышедшего из дворянской семьи, элегантные усики, гладко выбритые щеки и подбородок. Благоухает приятным одеколоном, а вот глаза — настороженные, с отблеском стали.

Второй — попроще. Небрежно выглядывающий из-под горловины вязаного свитера воротник желтой рубашки, легкая щетина никак не связывается с крепкой фигурой и таким же цепким взглядом темных глаз. Этих людей я никогда не видел. Хотел обернуться и разглядеть сопровождающих, но передумал. Какой смысл, если я готов обрушить на всю компанию силу ментальной атаки. Оглушить, сдавить невидимым кольцом стихийного атрибута, чтобы не трепыхались, а потом спокойно увезти ребят.

— Где Захарьины? — с порога спросил я.

— А где ваши манеры, господин Волховский? — с наигранным удивлением спросил мужчина в костюме. — Мне казалось, в хорошей семье учтивость и вежливость закладываются в детстве.

— Детей красть тоже учат в хороших семьях? — парирую я.

Мужик в свитере захохотал и зааплодировал.

— Какой накал страстей, и заметьте, лишь в одних вопросах! Такое ощущение, что вы брали уроки словесного мастерства у иудеев!

— Помолчите, дружище, — поморщился его собеседник, а потом расслабленно усмехнулся. — Действительно, забавной вышла перепалка.

— Почтеннейшие, у меня очень мало времени, — оборвал я ненужный поток слов. — Я выполнил ваше условие, приехал сюда. Отпускайте моих друзей. Меня можете оставить в заложниках. Готов.