Вихрь мистических связей

Десятый год цикла и он же первый год возраста Змеи. Силы ушли, я компоную книгу, которая ещё долго будет кормить меня ("Структурный гороскоп"), и начинаю писать "Поиски империи" (это уже явный перебор). Блеск бытия уходит, но сумма авторитета продолжает повышаться. Самоуважение стремительно растет, обвала внутренней самооценки не предвещало ровно ничего. Уровень "Поисков империи" был запредельно высок, написание книги давалось с большим трудом, но приносило огромное удовольствие.

Наконец, одиннадцатый год цикла (1995). Год максимального триумфа. У меня выходит первая в жизни толстая книжка. Имея такую книгу, я обретаю статус солидного человека. Переплюнуть этот результат в ближайшие годы невозможно. Даже в 1999 году, четыре года спустя, я не был в состоянии заменить "Структурный гороскоп" равноценной новой книгой. В этом же году уезжают родители. Дом для них мне построить не удалось. Так заканчиваются все темы, которыми я жил двенадцать лет, надеждой на воссоединение с родителями, благополучными отношениями с женой, созданием теории, постатейной публикацией всех открытий, собиранием и изданием первой большой книжки.

В 1996 году я вступил в двенадцатый год цикла, он же кармический обвал. Вопреки плохим предсказаниям, ничего сверхужасного не произошло. И тем не менее прогноз был точен: весь год я был под давлением, весь год жил, сжав зубы. Провел титаническую работу по продвижению "Поисков империи", не менее титанически вкалывал на фундаментальных работах. За всё это я не получил и слова благодарности, напротив - одни плевки и окрики. Помятуя теорию, я старался не озлобиться и стоически терпеть всеобщую травлю, черпая силы в надежде на будущее и в любовании плодами своего труда.

Как бы там ни было, но кармический год разрушил былой контакт в семье, разрушил мое последнее соавторство, разрушил все иллюзии о быстром продвижении структурного гороскопа по Руси. Меня били все, кому не лень. Какая-то Степанова била меня по тиражам, какой-то Фоменко опережал меня в исторической теме и своей "Империей" полностью перекрывал мои "Поиски империи". Я вновь был одинок и никому не нужен.

Таким образом, только-только вступив в индивидуалистический возраст Змеи, я резко ужимаю свой исконный коллективизм, обретаю тягу к написанию длинных книг и пренебрежение к любимому мной жанру научных статей.

Путешествие во времени

Итак, в 1997 году я обретаю освобождение. Главным пунктом в этом освобождении стало окончательное утверждение на пути индивидуализма. Я больше не мог рассчитывать на чью-либо поддержку, только сам на себя. Не скажу, что от такого оборота я испытал большую радость. Во-первых, была недописана и, соответственно, не издана грандиозная работа "Поиски империи". Во-вторых, я попросту не умел и не хотел быть в одиночестве. В-третьих, мой личный упадок совпал с упадком всей астрологической тусовки, а другой у меня не было.

Не сбывались прогнозы по экономическому росту, не сбывались прогнозы по всенародному ликованию... Всё тяжелее была обстановка в семье. Сжав зубы, я мчался к окончанию книги. Увы, благодарности за мощный и качественный финиш не последовало. Вместо благодарности я имел скандал, потрясший меня до основания.

Вспоминая свои предыдущие годы Быка (1973, 1985), я не слишком расстраивался. В 1973 году я стал комсоргом стройотряда и впервые встретился с той, что станет моей первой женщиной (через год). В 1985 году я ещё очень робко сближался со своей будущей женой, продолжал писать роман (старые долги), и совсем немножко и робко влезал в гороскоп.

От 1998 года я ждал большего. Однако в начале года я попал в ещё один крупный скандал и в результате оказался в больнице. Все мои попытки наладить красивую жизнь оказались грубейшей ошибкой. Второй год цикла не годится для этого, надо быть ещё очень осторожным. Больница во многом сломила мое нахальство, кураж окончательно растаял. Я стал каким-то робким, нерешительным, самооценка упала до нуля. Я совершенно перестал воспринимать себя как большого человека, хотя объективно ничего такого, что снижало мой статус, не произошло. Заканчивается эпопея с квартирой, выходят из печати "Поиски империи". Меж тем я совершенно раздавлен и уничтожен. Так плохо мне уже давно не было. Временами казалось, что я в плену какой-то мании.

Сравнимы ли мои ощущения 1998 года с ощущениями 1974 и 1986 годов? И да, и нет. Те два года однозначно ассоциировались у меня с силой и напором. В 1974 году я был комиссаром стройотряда и организатором студенческого кафе. В1986 году я сколачивал коллектив создателей структурного гороскопа. Однако трудно ожидать от двенадцатилетия, посвященного индивидуалистической деятельности, каких-то успехов на пути коллективизма.

Моя физическая и духовная слабость в 1998 году не помешала мне интенсивно работать над новой большой книгой (из 700 планируемых страниц я сделал половину). Фактически я так и не имел серьезного отдыха после завершения "Поисков империи".