Вихри эпох

Лес оставался таким же ясным и приветливым, и ни одного дракона поблизости видно не было. Кузнец повернулся в сторону солнца: оно уже клонилось к закату, и в лесу начинало темнеть.

Курт посмотрел в сторону, откуда летела та огромная тварь. А затем, сам не понимая, зачем он это делает, Курт двинулся вперёд, напрямую через лес, всё быстрее и быстрее.

Примерно через минуту кузнец решил, что сбился с пути – но тут же увидел на листве засохшего куста большое маслянистое пятно с резким запахом.

– Вот дьявол… – прошептал кузнец и снова испуганно замер.

В лесу тем временем уже смеркалось. Курт пристально посмотрел вперёд, но ничего необычного не увидел.

«Ирма уже наверняка ходила к кузне и теперь повсюду ищет меня, – подумал кузнец и сплюнул с досады на землю. – Главное, чтобы не помчалась с этим к соседям, особенно к болтуну Гуго…» – с этой мыслью Курт вздохнул, но всё же развернулся и быстрыми шагами пошёл обратно к деревне.

* * *

Махнув рукой вскочившей при его появлении жене и даже не заходя в избу, кузнец, срываясь на бег, сразу помчался к дому Рупрехта. Уже у самого двора старосты Курт на минуту остановился, переводя дух, после чего, громко топая, поднялся на крыльцо и несколько раз с силой постучал.

В доме что-то загромыхало, послышались чьи-то голоса, после чего Курт услышал знакомые шаги старосты.

– Кто так поздно? – пробасил Рупрехт, остановившись в сенях.

– Это я, Курт, – нетерпеливо ответил кузнец. – Выгляни на минуту, у меня есть кое-что интересное.

Несколько секунд староста молчал, а потом закряхтел и поднял деревянную балку, запиравшую входную дверь.

– Только давай побыстрее, – негромко проговорил староста и вышел на крыльцо. За спиной старосты мелькнуло испуганное женское лицо:

– Кто там, Рупрехт?..

– Это кузнец, – коротко ответил староста и бросил через плечо. – Эрика, поднимись к себе! – после чего прикрыл за собой дверь и повернулся к кузнецу.

– Гляди, – лаконично сказал тот и протянул Рупрехту сорванную им в лесу ветку.

Тот бросил на неё короткий взгляд и снова посмотрел на кузнеца.

– Что это? – спросил он.

– Та тварь, которую я видел сегодня утром, оставила целую кучу таких следов у нас в лесу, – просто ответил Курт и поднял ветку так, чтобы староста тоже увидел чёрные подтёки.

Несколько секунд староста молча смотрел на ветку, затем поднял руку и сделал движение, как будто он хочет дотронуться то тёмной жидкости, но тут же одёрнул её обратно и сглотнул.

– Как это так? – прошептал Рупрехт. Кузнец еле заметно усмехнулся и ответил, пожав плечами:

– Не знаю. Скорее всего – его кровь.

Староста замер, продолжая глядеть на зажатый в руке Курта куст, а потом сказал:

– Выходи на дорогу, я через минуту тебя догоню. Надо показать это отцу Штефану.

* * *

Пока крестьяне добирались до дома священника, на деревню опустилась ночь. Дом отца Штефана был виден издалека – в отличие от других домов, небольшие оконца святого отца были закрыты тоненькими слюдяными пластинками, через которые пробивался тусклый свет.

Штефан открыл дверь сразу и запустил поздних гостей к себе в натопленную избу. Судя по всему, он ещё не готовился ко сну и читал при свете большой лучины, стоявшей над ушатом с водой.

– Курт, покажи, – коротко кивнул своему спутнику головой деревенский староста и сел на сундук в углу комнаты. Сам хозяин дома сидел на скамье; кузнец же прошёл на середину комнаты и протянул священнику сломанную им ветку.

– Вот… – неуверенно произнёс он. – Это я там, в лесу сломал…

На несколько секунд в доме повисла тишина, пока отец Штефан, приблизившись к кузнецу, разглядывал испачканный в чёрной крови куст. Внезапно священник резко отстранился, вскочил со скамьи, грозно посмотрев на кузнеца, воскликнул:

– Зачем ты на искушения эти поддался?! Или не предостерегал тебя я?

После этих слов отец Штефан несколько раз прошёлся мимо оторопевших Рупрехта и Курта и снова заголосил:

– Глупец, неразумный и зазнавшийся в своей гордости! Ужели ты возомнил себя драконоборцем? Почему не посвятил себя молитве и работе, а дерзко решился идти по дьявольскому следу?

Курт что-то неразборчиво проговорил, в испуге отстранившись от священника и отступив назад, а затем вскинулся на старосту:

– А зачем надо было приходить ко мне и выставлять каким-то выдумщиком и дураком?

Не успел Рупрехт ответить кузнецу, как священник подскочил к ним и резким движением выхватил ветку их рук Курта.

– Эта кровь – следы нечистого, от которых необходимо избавиться как можно скорее, – строго произнёс он и подошёл к печи.

Огонь в топке уже почти погас, и лишь изредка из груды красных углей пробивались небольшие всполохи синего пламени. Священник наклонился и, размахнувшись, забросил внутрь испачканную в крови загадочного чудища ветку.

Куст, ещё не успев даже коснуться углей, ярко взорвался голубым пламенем, на мгновение озарившем затемненную избу, и заставил всех троих мужчин от неожиданности и испуга отскочить в сторону.

Тут же по всей избе распространился едкий и вонючий запах, а отец Штефан, крестясь, начал громко читать молитву:

– Pater noster, tu es in caelis…