Вихри сансары

Для своего погребения Шах-Джахан мечтал построить на другом берегу реки Ямуны, прямо напротив Тадж-Махала, точно такой же дворец, только из черного мрамора. Его мечтам не суждено было сбыться. Через семь лет заточения он умер и был погребен рядом с возлюбленной Мумтаз.

***

Устроились в отеле и решили прогуляться по улочкам вечерней Агры.

Навязчивые торговцы буквально затаскивали их в магазины и предлагали товары с непременным требованием померить, потрогать, попробовать и, не наблюдая никакой эмоциональной реакции, снижали цены в два-три раза. Это было забавно, так как цены и в первом варианте были до смешного низкие. Максим, ради развлечения, иногда шокировал торговцев, платя за товар первоначально заявленную цену. Те же, отказываясь понимать нелепость сложившейся ситуации, с неистовством предлагали еще большую скидку и без всякого удовольствия продавали товар по первоначально обозначенной высокой цене.

Зашли в ювелирную лавку и стали разглядывать украшения. Девочка лет пяти подставила к витрине стульчик, выбрала колье с сережками и надела их на Майю.

– Как мило, – заметила та, – и ведь со вкусом выбрано.

С этими словами Майя стала снимать украшения, но девочка активно запротестовала, не давая этого сделать, а когда ее упорство не возымело успеха, она расплакалась.

– Ну как здесь не купить! – рассмеялся Максим. – Что мы вам должны?

Аниш стал ругать хозяев, те лишь невинно разводили руками и повторяли: «Три тысячи долларов, три тысячи, три тысячи…»

Максим, пытаясь придать своему лицу безразличный вид, полез за карточкой, Майя, оказавшись в неловкой ситуации, зарделась. Аниш скомандовал:

– Не вздумай платить, я буду торговаться, здесь так принято.

Долго торговались, то и дело театрально устремляя руки к небесам, наконец, договорились о семистах долларах. Все пожали друг другу руки и разошлись с чувством великого облегчения.

Аниш стал отчаянно извиняться.

– Это мусульмане: индусы никогда бы не научили ребенка такому трюку. Конечно, можно было торговаться и дальше, но они пристыдили меня, спросив, кто мне дороже – иностранцы или соотечественники? Это реальная цена. Это изумруды и бриллианты в золоте. Я знаю, в России такие вещи значительно дороже.

Анишу нужно было зайти в местную туристическую компанию, и они попрощались до завтра.

Майя с Максимом подошли к магазину, где продавали национальную одежду для женщин. На улице у входа, вопреки привычной картине, не было никаких зазывал. В роскошно оформленной витрине, как живые, стояли манекены, одетые в яркие одежды. Майя взяла Максима за руку и повела в бутик.

У входа их встретила пожилая женщина благородного вида. Поприветствовав гостей традиционным поклоном, она усадила их на диван и предложила напитки. Когда обнаружилось, что молодые люди свободно говорят на английском, завязался разговор об истории Индии и ее традициях. Хозяйка магазина по имени Пунита была поражена осведомленностью Майи в тонкостях индийской культуры.

– Позволю себе спросить, в чем причина такого пристрастия? – осведомилась она.

– Никаких причин, кроме той, что я ощущаю себя индианкой, нет, – ответила Майя.

– А знаете ли Вы, что Вы носите индийское имя? – кротко поинтересовалась Пунита.

– Да, мне поведал об этом наш гид, но причина, по которой мне дали такое имя, мне не известна: я сирота.

– А знаете ли Вы, что оно означает?

– Аниш – наш гид сказал, что так звали богиню, – ответила Майя.

– Имя Майя имеет глубокий теологический смысл, означающий иллюзорность бытия вселенной. По индуистским уложениям единственная реальность – это Брахман, а все остальное майя – иллюзия, мир страданий. Но спасение приходит через познание и озарение. Вы призваны в этот мир, чтобы выстрадать и получить великое озарение.

– Так хорошо это или плохо? – спросил Максим.

– Как и весь мир, – глубокомысленно ответила Пунита.

– Дайте вашу руку, – с нежной улыбкой произнесла она, как если бы говорила: «Будьте любезны, возьмите, пожалуйста».

Эту редчайшую способность – просить с интонацией предложения божественного дара – Майя никогда в своей жизни не встречала. Здесь, в Индии, даже нищие просили подаяние так кротко, с таким стремлением дать, а не взять, что Майе хотелось заглянуть в маленькую ладошку нищего, чтобы увидеть, какое же сокровище ей предлагают.

Пунита пристально рассмотрела левую ладонь, потом правую, потом снова левую, порывалась что-то сказать, затем резко встала и произнесла:

– Я знаю, что вам нужно, – и, извинившись перед Максимом, повела Майю в примерочную комнату.

Через несколько минут из нее вышла божественной красоты индианка и направилась к Максиму. Заметив стремительное движение девушки в свою сторону, он пристально в нее всмотрелся. И лишь тогда, когда незнакомка спросила: – Ну, как я тебе? – он по голосу узнал свою Майю.

– Не может быть, – нараспев, с придыханием произнес ошеломленный Максим. – Превосходно, восхитительно, сказочно величественно! Берем, берем, не снимай, в этом и пойдешь.

На ней было классическое индийское сари, не повседневное, а определенно праздничное.