Вихри Валгаллы

И согласие, как правило, достигалось. Например, Новиков, когда уже была сыграна хорошая «сочинка» — до ста двадцати, по доллару за вист, и Верховный правитель отчего-то опять был в большом выигрыше, сидя в глубоких креслах у открытой двери кормового балкона, раскуривая сигару и подливая всем под чашечку самолично сваренного геджасского кофе бенедиктинский ликер, вдруг проговорил:

— А вот отчего бы нам, ваше высокопревосходительство, не установить в твоей Югороссии совершенно оригинальный политический режим? Сочетание древнеафинской демократии с идеалами господина Великого Новгорода. Мы ведь убедились уже, — а если ты еще не убедился, то будешь иметь такое удовольствие, — что на российской территории никакие логически устроенные системы не приживаются…

— Поясни, что ты подразумеваешь, — спрашивал Врангель, после успешного курса лечения позволявший себе и выпить, и покурить, как во времена своего студенческого и офицерского прошлого.

— Лишь только то, что европейского типа демократия с выборным парламентом и принципом: один человек — один голос у нас не работает и работать не будет. Так не лучше ли создать нам своеобразное государство с формально полным равенством, выборным органом типа Думы или Земского собора, но устроенное сословно-корпоративно. То есть имеют место сословия — дворяне, ремесленники, крестьяне, купцы, казаки, лица наемного умственного труда, если угодно, объединенные по средневековому цеховому признаку. Детализировать не буду, можешь сам литературу полистать. Однако все свои проблемы, от социальной защиты престарелых и инвалидов до любых юридических вопросов, внутри корпорации они решают самостоятельно и независимо от государственной власти. В сенате заседают представители сословий с равными же правами. Государство, поскольку оно достаточно богато, обеспечивает финансирование всех общенациональных программ и выступает арбитром и гарантом равноправия граждан на общенациональном уровне, одновременно снимая с себя всякие проблемы, могущие вызвать именно антиправительственные выступления в каком угодно виде…

— А лично ты, Петр Николаевич, — добавлял Шульгин или Воронцов, — исполняешь обязанности того же новгородского князя плюс доброго царя-батюшки, который всех любит и всех рассудит, оставаясь вне критики…

— Хорошо бы, — отвечал разморенный сладким, но зверски крепким ликером в сочетании с чудовищной концентрацией густого, как сметана, кофе. — А средства на такой проект будут?

— Уж об этом не переживай, чего-чего, а это найдем.

И как бы невзначай у кого-то из друзей появлялось настроение сделать дорогому барону очередной подарок, ни в коей мере не ущемляющий его достоинство, например, японский меч XII века, рассекающий по ручью плывущий опавший лист, или инкрустированную изумрудами зажигалку «Ронсон», а то и панкратический бинокль с регулировкой фокусного расстояния от 6 до 30, оправленный в противоударный полиуретан…

Еще одной плодотворной идеей, доведенной до правителя, например, на рыбалке с выездом в открытое море, могло быть предложение о создании на базе махновских и антоновских отрядов двух новых казачьих войск с соответствующими привилегиями и выкупом у нынешних владельцев расположенных на территории этих войск земель.

На следующий день обычно такие неформальные соглашения оформлялись решением правительства, которое возглавлял умный прагматик Кривошеин. Он и самостоятельно в предыдущей истории принял ряд законов, долженствовавших придать врангелевскому режиму необходимую респектабельность и привлекательность, но не успел претворить их в жизнь. А ведь их реализация сулила русскому народу совсем неплохое будущее, несравнимое с ленинско-сталинской перспективой.

Таким же примерно путем Берестин выговорил в свое время у Врангеля право на осуществление всеобъемлющей военной реформы с назначением Слащева командующим главкомом, а Воронцов — специальных полномочий по возрождению Черноморского флота.

В итоге все стороны оставались довольны друг другом. Врангель еще не понимал этого, но постепенно он становился главой государства типа Саудовской Аравии или Арабских Эмиратов, то есть самодержцем, чьи политические амбиции не встречали препятствия в виде финансовых проблем, но серьезно ограничивались тщательно завуалированной волей «визирей». В данном случае — умных и бескорыстных.

* * *

Берестин, используя карт-бланш от Врангеля, принял решение разделить территорию Югороссии на четыре военных округа: Одесский, Харьковский, Ростовский и Таврический. Крым в данном раскладе превращался в некое подобие феодального владения — особо защищенной территории, которая не только играла роль военно-административного центра, но и могла в случае самых неблагоприятных условий самостоятельно обороняться длительное время, предоставить убежище жителям «слободы» и «предполья», ну а в самом крайнем случае, как в 1920 году советской эры, — послужить плацдармом для эвакуации. Только на более, разумеется, организованном уровне, чем в прошлый раз.