Вихри Валгаллы

— Александр Иванович? Давно жду. Дом в полном порядке, насколько это сейчас возможно. Отдыхайте. Я вернусь в понедельник утром. Пожелаете уехать раньше, заприте двери на висячий замок, а ключик соизвольте положить под крыльцо. — Он показал, куда именно. — Провизию ваши люди привезли, сложили в чулане возле кухни и в леднике, дрова напилены и наколоты. Если угодно, печку могу растопить. А в гостиной камин-с…

— Благодарю, мы сами. — И протянул полусотенную. Сторож или, возможно, даже и лесничий с достоинством, но проворно сунул ее в карман. Не передумал бы пускающий девчонке пыль в глаза богатей. За такие услуги и трешки за глаза довольно.

Смотритель забрался в запряженные грустной соловой лошадью беговые дрожки, чмокнул губами, встряхнул вожжи и, сопровождаемый тихим клацаньем подков по кремнистой гальке, удалился под сень начинающего зеленеть леса.

Внутри высокой ограды из дикого камня, на участке примерно в тридцать, выражаясь по-современному, соток, стоял аккуратный белый двухэтажный домик с широкой деревянной верандой по фасаду, двумя балконами по торцам и ведущими на них деревянными лестницами с резными перилами.

И глухая тишина, нарушаемая лишь шумом ветра в кронах разлапистых реликтовых сосен, араукарий и ливанских кедров.

Между тяжелыми стволами деревьев затаилась мгла, такая, как на картинах Васнецова и Шишкина, тем более что солнце почти село, ощутимо потянуло холодом с гор, и не понять сразу, озноб пробежал по коже от естественного понижения температуры или от сказочного пейзажа вокруг.

В высокой траве угадывались следы бывшей здесь, наверное, еще до четырнадцатого года крокетной площадки, на серых покосившихся столбах поскрипывали под ветром никому давно не нужные качели и «гигантские шаги» с оборванными веревками.

— Вот, Аня, целые сутки мы здесь одни. Море мне, признаться, надоело. Подышим горным воздухом, погуляем в чаще, поохотимся, если придется… — С этими словами Шульгин отстегнул от мотоцикла твердые кожаные пеналы, где, кроме пятизарядки «браунинга» с патронами, имелся и модернизированный «ППС», и еще кое-что, нужное в хозяйстве в это неспокойное время. — Пойдем посмотрим, что тут для нас приготовлено…

Шульгин понимал, что с психикой у него, как и у всех вообще друзей, давно непорядок, однако проще было уступить явным проявлениям неврастении, нежели бороться с ней дополнительными усилиями воли. Поэтому он обошел по периметру территорию усадьбы, внимательно отмечая все места, откуда возможно внезапное вторжение неприятеля. Вряд ли в Крыму имеются сейчас специалисты, которые способны были засечь его внезапный отъезд и проследить маршрут, но чем черт не шутит?

Сашка достал из седельных сумок моток тонкой проволоки, изготовил несколько растяжек поперек ведущей к даче дороги и подвесил к ним фотоимпульсные гранаты. Такие же ловушки он устроил на наиболее пологих выходах с обрыва. Если кто-нибудь ночью попытается проникнуть на террасу, ослепляющий и оглушающий шок ему обеспечен.

С некоторым даже самоуважением Шульгин подумал, что у него хватает здравомыслия ограничиться только этим, а не окружить виллу настоящими боевыми фугасами.

Но все же… Разве можно так жить, постоянно готовясь убивать или быть убитым? То ли дело безмятежные годы до начала космической заварушки. Пришел бы он сейчас домой из своего института, выпив по дороге пару кружек пива, а там… Ну, в самом лучшем случае сел к телевизору, надев старые тренировочные штаны, и принялся бы смотреть программу «Время» или «Ленинский университет миллионов». Соседские мужики могли позвать чинить застучавший клапанами «Запорожец» и в гараже еще вмазать по стаканчику. А если бы жена вернулась из театра не в духе…

И вот это была вся его жизнь? И такой бы тянулась до пенсии и до могилы?

Шульгин вдруг вспомнил, как в новогоднюю ночь 1980 года они с Андреем решили записать свой прогноз на пять лет вперед. С обычными у футурологов разделами: «Внешняя политика», «Внутреннее положение в стране», «Техника» вообще и «Военная техника», «Научный прогресс», «Личная жизнь»… Написали, заклеили в конверты и спрятали, договорившись вскрыть на встрече восемьдесят пятого. Не успели немного… А что он там предсказывал? Медленное экспоненциальное движение, никаких открытий, никаких прорывов, осложнения на Ближнем Востоке и в Иране, серое растительное существование без надежд и озарений… А про них самих? Он не предвидел ничего, кроме возможного продвижения по службе на одну-две ступеньки… Ну, еще, кажется, собирался засесть за докторскую. Так все и было, пока за полгода до назначенного срока не покатилось так стремительно, что, действительно, ни в сказке сказать, ни гонораром оплатить…

Он вернулся к веранде, где оживленная и энергичная Анна уже сложила костер из валяющихся вокруг в изобилии сухих до звона сосновых сучьев. По мере того как гигантские реликтовые деревья продолжали, обгоняя друг друга, стремиться к небу, нижние ярусы ветвей отмирали и сами собой падали вниз, на покрытую полуметровым слоем хвои землю.