Вихри Валгаллы

На обливающем фигуру девушки коротком алом платье из тугого эластика карманов, разумеется, не было, и перед началом разговора Лариса попросила у Сашки сигарету. Хотя курила, как он знал, чрезвычайно редко. Выпустила полуоткрытыми губами дым, откинувшись на выгнутую спинку скамейки, забросила ногу за ногу смелым движением, словно не заботясь о производимом впечатлении. Уж в этой черте ее натуры Шульгин убедился с первого дня знакомства — она никогда не кокетничала с мужчинами, делала всегда только то, что считала для себя нужным и удобным. Например, гуляя вечером с парнем, вполне была способна без стеснения прервать галантную беседу откровенным: «Извини, мне нужно в туалет», а за неимением поблизости такового и просто за ближайшим кустиком присесть. Причем смущаться, отворачиваться и делать вид, что ничего особенного не происходит, предоставляла кавалеру.

Пожалуй, именно этой вызывающей непринужденностью она и покорила робкого в общении с женщинами Левашова.

Ну да он-то сам — не Левашов. Улыбаясь тонкой, в стиле Арамиса, нагловатой улыбкой, Шульгин в упор смотрел на ее демонстративно выставленные напоказ бедра в искрящихся черных колготках и молча ждал, что она скажет.

— Ты для чего приехал? — спросила наконец Лариса, позволив ему вдосталь налюбоваться, покачивая алой перламутровой туфелькой на десятисантиметровой шпильке.

— Вот пообщаться и приехал, — переводя взгляд сначала с ног на едва прикрытую грудь собеседницы, а уж потом и на лицо, ответил Шульгин. — Не представляешь, как надоедают модные в столице суконные юбки до пят и шнурованные ботинки со сбитыми каблуками. А уж рожи… Так что Олегу можно только посочувствовать.

— Об этом и поговорим. Как он тебе показался при последней встрече?

Последняя встреча у Шульгина с Левашовым была чуть больше недели назад, и нельзя сказать, что настроение Олега ему понравилось.

— Мне показалось, что лучше, если бы ты сейчас тоже была в Москве.

— Еще чего! — фыркнула Лариса. — Я его туда не гнала. Мне ваши дела вообще до… — Она чуть не показала, до какого именно места ей дела Шульгина и товарищей, но отчего-то воздержалась. Хотя это место и так было хорошо видно. — А уж в особенности Олеговы коммунистические завихрения. Взбрело ему с иудушкой Троцким социализм строить — ради бога. Я вашего реального социализма вот так нажралась…

Прошлая жизнь Ларисы, единственной из всех, оставалась для Шульгина загадкой. Он знал, что на момент их знакомства, когда Наталья Андреевна взяла ее с собой на праздник открытия «Валгаллы», Лариса была аспиранткой историко-архивного института. Что в те времена значило жить одинокой двадцатипятилетней девушке на девяносто рублей да еще в Москве, Сашка представлял. Но было в ее биографии еще что-то такое, о чем ни Наташа, ни Лариса не распространялись.

— И в этом вы с господином Новиковым больше всех виноваты. Зачем было его подначивать?

— Знаешь, брось. Со мной-то зачем? Тебе Андрей когда еще предлагал Олега попридержать? Так нет, ты у нас натура загадочная и независимая. Вырву себе глаз, чтобы у тещи зять кривой был. Я сама по себе, я лучше вас всех все знаю! Ну и получай. Вполне могла ему тихонько объяснить, что не его забота мировую справедливость и пролетарский «новый порядок» устанавливать.

— Вам хорошо, — неожиданно жалобным голосом сказала Лариса и капризно надула губки, сразу напомнив Шульгину итальянскую актрису Стефанию Сандрелли. — Вам даже мировая война — только повод для очередных геройств и развлечений, а он все через душу пропускает. За что я вас и терпеть не могу, «звездных мальчиков». Он в вашем прайде один нормальный человек, и честный, и добрый, и талантливый, за это я его и полюбила, вот и решила, что если еще и я на вашу сторону против него встану…

— Ну, не встала, так и что? Я тебя заставляю? Хозяин — барин. Ко мне сейчас какие вопросы?

Темно-ореховые глаза Ларисы полыхнули свирепым пламенем, и она их торопливо прикрыла длинными ресницами.

— Какие уж теперь вопросы! Что мне делать, забирать его оттуда? И если да, что будет дальше?

— Забирать, может, и рановато. А вот тебе в Москву сбегать я бы посоветовал. — Шульгин как бы невзначай положил ей ладонь на гладкое колено. Этакий знак дружеской доверительности. Она неудовольствия не выразила, Сашка сам через полминуты убрал руку. Цель была достигнута.

— А что я там делать буду? Здесь хоть жизнь человеческая…

— Там намного хуже не станет. А то и лучше покажется. Троцкий Левашову особнячок подарил — закачаешься. Только женской руки и не хватает. А я тебя вдобавок наркомом сделаю. Или начальником Мосчека. Применишь на практике свои способности. Глядишь, так понравится, что и возвращаться не захочешь…

— В гробу я видела ваши забавы, — по инерции грубо ответила Лариса, но тут же прикусила язык. Послышалось ей в словах Шульгина что-то интересное. Она подозрительно на него посмотрела. — Ты что-то новенькое придумал? Ну-ка, изложи.