Вихри Валгаллы

Воронцова он разыскал в кормовом адмиральском салоне, где тот проводил нечто вроде рабочей планерки с техниками морзавода и роботами, исполнявшими в данный момент обязанности судовых инженеров-механиков. И лица у них по этому случаю были гораздо более интеллигентные, чем у строевых матросов, и одеты они были в офицерскую форму русского флота с соответствующими погонами. А сам Дмитрий, ясно было с первого взгляда, чувствовал себя абсолютно в своей тарелке — он давал указания, руководил техническим процессом, строго, но доброжелательно указывал на недоработки, недвусмысленно намекал на возможные взыскания. То есть как бы изображал классический тип советского партийно-хозяйственного начальника, но с легкой степенью пародии.

— Минуточку, ваше превосходительство, — кивнул он Шульгину. Услышавшие это титулование, корабельщики мгновенно вытянулись во фрунт. — Мы сейчас заканчиваем.

— Вольно, вольно, продолжайте, я на балконе пока перекурю…

Вскоре к нему вышел Воронцов.

— С приездом. Опять случилось что? Вчера ты вроде в Москве еще был. Самолетом прилетел?

— Напрямик… Понимаешь, Дим, я сначала просто собрался сходить Андрея поискать, не нравится мне его долгое молчание, а тут Кирсанов из пленного англичанина выбил интереснейшую информацию. Без внимания ее не оставишь.

— Рассказывай.

Кормовой балкон броненосца на шестиметровой высоте нависал над поплескивающей в ржаво-серые наклонные броневые листы волной. Солнце поздней осени по пологой траектории скатывалось к верхушкам деревьев. Воронцов вынес из салона два совершенно неуместных на броненосце венских стула, сделал приглашающий жест.

— Кирсанов — парень квалифицированный. Я перед ним так, дилетант мягкотелый. И он сумел получить действительно серьезные факты. «Система», о которой до нас доходили только смутные и ничем не подтвержденные слухи, на самом деле существует и активно работает. Все предыдущие хохмочки — в натуре их происки…

Воронцов утвердительно кивнул. Это он сразу после торпедной атаки «Валгаллы», а потом и нападения неизвестных на загородный дом первым высказал предположение, что против них и вообще складывающегося нового миропорядка выступает некая тайная сила почти что планетарного масштаба, сравнимая с аггрианским или форзейлианским «подпольем», но чисто земного происхождения. Нечто вроде тайного ордена розенкрейцеров. На вмешательство неизвестных ему «советников» в деятельность ВЧК намекал и завербованный Новиковым Вадим Самойлов.

— Итак? Оно самое? «Мировая закулиса»? Пресловутые Мудрецы, а?

Сашка беззвучно рассмеялся.

— Вот так же я и Кирсанова спросил. Дескать, не тот ли это «Тайный кагал», который с времен разрушения Храма европейскими делами заправляет? И он на меня как на дурака посмотрел, невзирая на мое высокое звание. Александр Иванович, сказал он мне, эти самые «Протоколы сионских мудрецов», которые вы, безусловно, подразумеваете, мы (то есть российская жандармерия) изучили еще до мировой войны. И признали их безусловной фальшивкой. Даже выяснили, кто их написал, для чего, о чем, и доложили непосредственно государю. Здесь же совсем другая ситуация.

Шульгин сделал паузу. Воронцов молча ждал продолжения.

— Знаешь, этот паренек вызывает у меня серьезные сомнения. Какой-то он слишком умный. Спрашивает меня: вы, господин генерал, с медициной знакомы? Это я-то… А что? — интересуюсь. Нет, ничего, только есть такое понятие — фагоцитоз. Белые, говорит, кровяные тельца, несмотря на цвет, никаких политических взглядов не придерживаются, однако, если в организм вредные микробы проникают, со всех сторон сбегаются и начинают их поедать…

— Так… — кивнул Воронцов.

— И сейчас в стане наших противников аналогичная ситуация складывается. Им глубоко наплевать, какие силы в России власть захватывают и под какими знаменами выступают. Главное — что происходящее затрагивает жизненные интересы очень важных персон. И они тоже сбиваются в стаю…

— Это мне тоже понятно. Дальше.

— И несть, следовательно, ни эллина, ни иудея. Сложился момент, когда в западном мире, если широко это понятие рассматривать, образовался клан частных и государственных лиц, теряющих столько от наших экспериментов, что они готовы на все, чтобы свои интересы отстоять. И высшие круги британской аристократии туда входят, и банкиры швейцарские, и богатейшие промышленники. Транснациональные корпорации, по-нашему, — для чего-то пояснил Шульгин, как будто Воронцов сам не знал такого термина. — Еврейские магнаты, само собой, только не в национальном виде, а исключительно в финансово-политическом. Вот если французские Ротшильды рассчитывают свой навар поиметь от Донбасса или бакинской нефти, так они в делах «Системы» не участвуют, объективно могут даже нашими союзниками стать, а их швейцарские родственнички, что Ленина финансировали, а сейчас русское золото у себя складируют, так те, сам понимаешь…

— Ты мне политграмоту не читай, про межимпериалистические противоречия не хуже тебя знаю…