Викинг

Хальфдан… Совсем молодой, и двадцати нет, но уже стяжавший изрядную славу. Тоже разглядывает меня с любопытством. Еще бы! Никому не известный салага завалил чемпиона.

— Покажи мне нож, которым ты убил Торсона! — прогудел Рагнар.

Я вынул засапожник. В Рагнаровой руке-лопате он выглядел почти игрушечным.

Конунг тронул лезвие толстым ногтем, понюхал и зачем-то лизнул…

— Он чист, отец, — подал голос Ивар. — Я же сказал тебе — простое железо. Он вспорол ему брюхо. Можешь пойти и посмотреть на требуху.

— Может, и так, — буркнул Рагнар. — Мои трэли такими ножиками шкуру со свиней сдирают. Кто бы поверил, что им можно убить такого, как Торсон.

Конунг поднял на меня тяжелый взгляд:

— Ты зарезал его, как свинью! — обвиняющим тоном объявил он.

Я пожал плечами. Если бы в таких поединках нельзя было использовать нож, мне бы сказали. Что не запрещено, то разрешено.

— Как свинью! — с горечью повторил Рагнар. — А я рассчитывал увидеть его в своем войске, когда пойду стричь франков…

— Если то, что я слышал о франках, правда, то думаю, ты, конунг, сможешь остричь их даже в одиночку, — заявил я. — Однако без войска тебе все равно не обойтись. Кто-то же должен привести домой корабли с серебром.

Рагнар хрюкнул. Ему моя реплика понравилась.

— Твой нож не отравлен, — сообщил мне конунг то, что я и без него знал. — Получается, ты убил его честно. — И добавил ворчливо: — Из-за тебя я не только потерял славного воина, но и проиграл две марки серебром. Вот ему, — толстый кривоватый палец показал на Ивара. — Я поставил против тебя десять к одному — и проиграл.

— Я бы и сам поставил против себя, — скромно заметил я. — Но боги поставили иначе.

— Да, — пробасил Бьёрн Железнобокий. — Удача сильнее мастерства. Надеюсь, Хрёрек наградит тебя по заслугам. Сойдись он с Торсоном — неизвестно, кто бы отправился в Валхаллу.

— Отец, — вновь подал голос Ивар, — сдается мне, этот хускарл принесет нам не меньше пользы, чем Торсон, — и коснулся висяшего на груди амулета — золотого копья размером с сапожную иглу.

— Может быть… — пробормотал Рагнар. Он все еще был недоволен. Интуиция подсказывала ему, что со мной — не совсем чисто.

— Придешь ко мне обедать, — пригласил, точнее, велел конунг. — Расскажешь, откуда ты и кто твоя родня.

Рагнар ушел, и тут же начала рассасываться толпа зрителей. Сеанс окончен.

Я победил. Но, боюсь, ни триумфа, ни прижизненной славы мне эта победа не принесет.

— Ты убил его ножом, — чуть слышно произнес Хрёрек-ярл. — Зарезал, как свинью.

И этот туда же. Оружие и доспехи покойного Торсона грудой лежали у наших ног. Они, равно как и вооружение погибшего Фрёлава, принадлежат победителю. То есть — моему ярлу. Я — всего лишь посредник. Отличные доспехи, кстати, совсем непокоцанные. Отмыть от крови — и вовсе будут как новенькие.

— Да, я убил его ножом, — согласился я.

Народ разошелся. Похоже, разочарованный. Вот кабы я Торсону ногу отрубил, а он бы храбро гонялся за мной на оставшейся конечности, пока не истек кровью из культяпки, вот это было бы шоу. А так… Незрелищно получилось. Так же обидно для болельщиков, как победа техническим нокаутом.

— Берсерка ты тоже убил ножом.

— Другим, — уточнил я.

Ярл дернул краем рта. Какая, на хрен, разница. Нож и есть нож. С него мясо кушают, а потом в зубах ковыряются. Разве это оружие воина?

Разговаривали мы с Хрёреком практически тет-а-тет. Наши стояли на приличной дистанции. Еще дальше — ребятки покойного Торсона. Этим-то что нужно?

А вот недовольство конунга мне понятно. Здесь нет СМИ. Вместо них — слухи. И скальды. Они во многом и определяют общественное мнение. И престиж того или иного вождя. Ты можешь быть сколь угодно великим полководцем, но, если какой-нибудь длинноволосый потребитель незрелого пива споет в твой адрес нехороший стишок — пиши пропало. Не знаю, есть в этом колдовство или нет, но если нахальный стихоплет в авторитете, то твоему собственному авторитету конец. Ты очень скоро станешь полководцем без полка.

Но сделай свою кровавую работенку красиво — и тот же потребитель пива состряпает в твою честь получасовую хвалебную драпу[48]. И люди к тебе потянутся.

Впрочем, скальда можно подкупить. Или припугнуть.

— Ты не очень-то силен, — задумчиво проговорил Хрёрек.

Я склонил голову, признавая очевидный факт. Девять из десяти произвольно взятых викингов сделают меня в армрестлинге, не вспотев.

— Не очень силен… А брюхо у Торсона вспорото, будто его поддел клыком Гуллинбурсти[49].

Ну это тоже понятно. Покойник сам помог сделать себе харакири.

Я подумал немного, и тут мне в голову пришла интересная идея.

Я ухмыльнулся как можно гнуснее и сообщил:

— Еще люди могут сказать, что Хрёрек-ярл испугался и выставил вместо себя урода-чужака.

Лучший способ избежать насмешек над своей нестандартной внешностью — громкая и публичная самокритика. С доброй толикой юмора. А чувства юмора мне не занимать.

Хрёреку — тоже. Однако сейчас он был далек от иронии. Хрёрек нахмурился. Еще бы: его назвали трусом. Я дождался, пока котел прогреется как следует, и сунул в костер новое поленце.