Викинг. Бог возмездия

По толпе пробежал смех и послышались сальные реплики. Какой-то мужчина из толпы предложил проверить товар, прежде чем платить за него серебром. Другой сказал, что тот, кто купит ее сегодня, поступит очень мудро, ведь он сможет продать ее дороже, когда ее сиськи как следует вырастут. Руна стояла с таким видом, как будто поднявшийся вокруг нее шум – всего лишь глупая болтовня грачей, сидящих на дереве, и Сигурд почувствовал, как его наполняет гордость за сестру. И все же он так сильно сжал зубы, что у него заболела челюсть; все мышцы были напряжены до предела. Как поступили бы Зигмунд, Торвард или Сорли? Он не мог представить, что его братья стоят, окаменев, как он сейчас, когда их сестру расхваливают и продают, точно лучшую корову какого-нибудь карла. Боги, что сделал бы Харальд!.. Перед его мысленным взором возникла картина, ясная, словно воды фьорда, – клинки, кровь и хаос.

Покупатели предлагали за Руну много серебра, но с таким же успехом они могли мочиться против ветра. Купец на помосте находился на цепи ярла Рандвера не меньше, чем Руна, и демонстративно качал головой, отмахиваясь от предложений, а порой даже не позволяя какому-нибудь покупателю положить серебро на весы, как будто одного взгляда ему хватало, чтобы определить, что этого будет мало. И тем не менее Сигурд видел, что другие торговцы, очень богатые люди, которых он встречал в доме отца, даже не прикасались к кошелькам. «Видимо, они почувствовали какой-то подвох», – подумал он. Может быть, узнали Руну или слышали про рейд Рандвера на Скуденесхавн и решили держаться от всего этого подальше, потому что рабов не продавали так близко от их родного дома. Купцы обычно старались увезти их как можно дальше, чтобы избежать риска побега и наказаний.

Впрочем, ярл Рандвер, похоже, вовсе не собирался продавать Руну, потому что его человек поднял руку, призывая всех к тишине.

– Всё, достаточно! Вы считаете меня глупцом? Я даже свинью не продам за лучшее предложение, которое здесь прозвучало. Я больше не потерплю оскорблений. – Он знаком показал Руне, чтобы сошла с помоста, и она, не глядя на него, сделала, как было велено. – Если кто-то действительно захочет купить эту девушку, вы сможете найти меня, когда мы здесь закончим, но я не намерен больше терять время. Я знаю человека, которому принадлежит девушка, и он даже слушать не станет предложения меньше пятнадцати эйре.

В толпе поднялся шум, потому что хороший раб-мужчина стоил около двенадцати эйре и был гораздо полезнее в хозяйстве. Впрочем, шум довольно быстро стих, потому что Руна была золотой, прямой, молодой и красивой.

– Ладно, вот вам еще один горшочек для ваших членов, – сказал купец, затаскивая на помост девушку, которая вырвалась из его рук, но ухмылявшийся воин грубо схватил ее за руку, затащил обратно и передал веревку работорговцу. Тот сильно дернул за ее конец, девушка почти потеряла равновесие, но сумела плюнуть ему в лицо. Сигурд тихонько выругался, когда купец влепил ей пощечину.

Краем глаза он заметил какое-то движение и увидел, что Герт с мечом в руке пробирается сквозь толпу. Торговец поднял голову, и его глаза вылезли из орбит, когда Герт разрубил его от левого плеча до правого бедра. Толпа взревела, и Сигурд сорвался с места, одновременно вытащив из ножен меч.

– Нет, приятель. Стой на месте! Стой, я тебе сказал!

Улаф вцепился в Сигурда, подобно корням вокруг камня, и тот не смог даже пошевелиться.

– Мы ничего не можем сделать, – прорычал Улаф, заполнив бородой все ухо Сигурда, на глазах которого какой-то мужчина вонзил копье Герту в спину, и его двоюродная сестра Сванильда закричала.

Неожиданно в толпе появились воины, точно стая рыб, повсюду засверкали клинки, подобные блестящей чешуе, и еще два копья поразили Герта, который упал на колени, беспомощно глядя на свою дико кричащую сестру.

– Убери меч, Сигурд, – сказал Улаф. – Мы не сможем помочь Руне, если нас убьют.

Толпа начала расходиться, точно дым на ветру; впрочем, осталось достаточно зрителей, которые, увидев кровь, решили посмотреть, что будет дальше. Сигурд увидел, что Локер повернулся к Герту спиной и двинулся прочь вместе с толпой; Гендил, смеясь с каким-то мужчиной, тоже уходил с площади. Улаф с могучей неизбежностью прилива заставил Сигурда отвернуться от бойни.

– Мы уходим, парень, а это гораздо проще сделать без копья в твоем теле.