Виконт де Бражелон, или Десять лет спустя. Книга 1

— Смерть им! Смерть! — кричали пятьдесят тысяч глоток.

— Да, смерть им, смерть! — ревело несколько десятков особенно яростных голосов, точно отвечая толпе.

— Вздернуть их, вздернуть! Да здравствует король! — кричала толпа.

— Король? — пробормотал д’Артаньян. — Удивительно! Я полагал, что не король, а Кольбер приказал их повесить.

В эту минуту в толпе началась давка; шествие осужденных остановилось.

Люди со смелыми, решительными лицами, которых заметил д’Артаньян, так поспешно и энергично толкались, протискивались и напирали, что добрались почти до цепи стрелков. Процессия снова тронулась. Вдруг люди, приковавшие к себе внимание д’Артаньяна, с криком «Да здравствует Кольбер!» бросились на конвойных, которые тщетно старались от них отбиться. Позади надвигалась толпа.

Поднялся невообразимый шум и сумятица, слышались вопли ужаса, стук сабель, алебард и мушкетные выстрелы. Словом, наступил хаос, в котором д’Артаньян уже ничего не мог разобрать. Однако вскоре среди этого хаоса начало выясняться какое-то определенное намерение, чья-то воля.

Осужденные оказались вдруг вырванными из цепи конвоя; их потащили к кабачку под вывеской «Нотр-Дам». Увлекавшие их кричали: «Да здравствует Кольбер!» Толпа колебалась, не зная, чью сторону принять: стрелков или зачинщиков драки. Ее смущало то, что кричавшие: «Да здравствует Кольбер!» — принялись также кричать: «Долой виселицы! В огонь их! В огонь! Сжечь живьем этих воров, сжечь кровопийц!»

Эти крики решили дело. Толпа собралась сюда смотреть на казнь, и вдруг у нее явилась возможность совершить казнь самой, а это большой соблазн! Поэтому в одну секунду вся толпа оказалась на стороне бунтарей и тоже стала вопить: «В огонь грабителей! Да здравствует Кольбер!»

— Черт возьми! — вскричал д’Артаньян. — Дело, кажется, принимает серьезный оборот!

Один из людей, стоявших у очага, подошел к окну с горящей головней.

— Жарко становится! Ну, сигнал дан! — сказал он, обернувшись к товарищу, и вдруг поднес головню к деревянной обшивке стены. Дом был старый и вспыхнул в одно мгновение. Пламя с треском поднялось кверху.

К реву толпы присоединились крики поджигателей. Д’Артаньян, который ничего не заметил, потому что смотрел на площадь, почувствовал, что его душит дым и жжет пламя.

— Э, да вы устроили здесь пожар! — вскричал он, обернувшись. — С ума вы спятили, что ли, голубчики?

Оба незнакомца посмотрели на него с удивлением.

— Да ведь так было приказано, — сказали они.

— Приказано сжечь мой дом?! — загремел д’Артаньян, вырывая из рук поджигателя головню.

Второй незнакомец поспешил было на помощь товарищу, но Рауль схватил его в охапку и выбросил в окно, в то время как д’Артаньян спускал первого с лестницы. Рауль сорвал кусок загоревшейся обшивки и швырнул на пол. Убедившись, что пожара нечего больше опасаться, д’Артаньян снова подбежал к окну.

Сумятица на площади достигла предела. Вопли «В огонь!», «На костер!», «Да здравствует Кольбер!» смешивались с криками «На виселицу!», «Да здравствует король!».

Толпа буянов, освободившая осужденных, тащила их к кабаку. Менвиль во главе этой шайки кричал громче всех:

— В огонь! В огонь! Да здравствует Кольбер!

Д’Артаньян начал понимать, что осужденных хотят сжечь живьем, а его дом превратить в костер для этого.

— Стой! — крикнул он, став одной ногой на подоконник и обнажив шпагу. — Менвиль, что вы тут делаете?

— Дорогу, господин д’Артаньян! Дорогу! — крикнул тот в ответ.

— В огонь, в огонь воров! Да здравствует Кольбер! — продолжала реветь толпа.

Эти крики наконец вывели д’Артаньяна из себя.

— Черт возьми, что за гнусность! — воскликнул он. — Сжечь живьем людей, приговоренных лишь к повешению!

Перед дверьми толпа зевак, притиснутая к стене, загородила путь Менвилю с его отрядом. Менвиль выбивался из сил.

— Дорогу, дорогу! — кричал он, угрожая пистолетом.

— Сжечь их! Сжечь! — ревела толпа. — В кабаке разведен костер. Сожжем воров вместе с кабаком!

Не оставалось больше сомнения: дом д’Артаньяна был избран для зверской расправы с осужденными.

Д’Артаньян припомнил свой старый боевой клич, всегда оказывавший свое действие, и крикнул громовым голосом, способным заглушить пушечную пальбу, рев моря и вой бури:

— Ко мне, мушкетеры!

Ухватившись рукой за косяк, он прыгнул в самую середину толпы, которая в испуге шарахнулась от дома.

В один миг Рауль также очутился внизу. Оба обнажили шпаги. Мушкетеры, столпившиеся на площади, услышали призыв и, обернувшись, узнали д’Артаньяна.

— Наш капитан! Капитан! — закричали они в один голос.

Толпа расступилась под их дружным натиском, как расступаются волны перед кораблем. В этот момент д’Артаньян и Менвиль очутились лицом к лицу.

— Дорогу, дорогу! — кричал Менвиль, видя, что до двери осталось каких-нибудь два шага.

— Стой! — отвечал д’Артаньян.

— Погоди же! — крикнул Менвиль, целясь в него в упор.

Но прежде чем грянул выстрел, д’Артаньян шпагой толкнул руку Менвиля и затем проткнул ему бок.

— Говорил я, чтобы ты вел себя смирно, — заметил д’Артаньян Менвилю, свалившемуся к его ногам.