Виконт де Бражелон или десять лет спустя. Том 2

– Нет, – живо сказал он, – нет, ты ошибаешься, Сент-Эньян, я не сержусь; я только восхищаюсь той ловкостью и смелостью, которые были обнаружены этими двумя девицами, а больше всего удивляюсь я тому, как глупо положились мы на голос своего сердца, имея возможность разузнать все подробности.

– О, сердце, государь, сердце! Этому органу следует предоставить только его физические функции, отняв от него все функции моральные.

Признаюсь, увидев, что сердце вашего величества так сильно занято этой…

– Занято? Мое сердце? Ум, может быть; что же касается сердца… то оно.

Людовик снова заметил, что, желая прикрыть один фланг, он готов обнажить другой.

– Впрочем, – прибавил он, – мне не за что упрекать эту малютку. Я же знал, что она любит другого.

– Виконта де Бражелона, да. Я ведь предупреждал ваше величество.

– Ты прав, но не ты был первый. Граф де Ла Фер просил у меня руки мадемуазель де Лавальер для своего сына. Ну, раз они любят друг друга, я обвенчаю их, как только Бражелон вернется из Англии.

– Узнаю все великодушие короля.

– Довольно, Сент-Эньян, довольно об этом, – остановил его Людовик.

– Да, позабудем обиду, государь, – покорился придворный.

– К тому же это будет нетрудно, – отвечал король со вздохом.

– И для начала я напишу на всю эту троицу хорошенькую эпиграмму. Я озаглавлю ее: «Наяда и Дриада»! это доставит удовольствие принцессе.

– Действуй, Сент-Эньян, действуй, – прошептал король. – Ты прочитаешь стихи, это меня развлечет. Все это пустяки, Сент-Эньян, пустяки, – прибавил король с видом человека, которому трудно дышать.

Когда король оправился и ему удалось придать своему лицу выражение ангельского терпения, в дверь постучал камердинер.

Де Сент-Эньян почтительно отошел в сторону.

– Войдите, – сказал король.

Камердинер приоткрыл дверь.

– Что случилось? – спросил Людовик.

Камердинер показал записку, сложенную треугольником.

– Для его величества, – сказал он.

– От кого?

– Не знаю, письмо было передано одним из дежурных офицеров.

По знаку короля лакей подал письмо.

Король подошел к свече, вскрыл письмо, прочитал подпись и не мог удержаться от восклицания.

Сент-Эньян, почтительно отошедший в сторону, тем не менее все видел и слышал.

Он подбежал к королю.

Король отпустил лакея движением руки.

– Боже мой! – произнес король, читая письмо.

– Ваше величество нездоровы? – спросил Сент-Эньян.

– Нет, нет, Сент-Эньян; читай!

И король подал ему письмо.

Глаза де Сент-Эньяна жадно устремились к подписи.

– Лавальер! – воскликнул он. – О, государь!

– Читай, читай!

И Сент-Эньян прочел:

«Государь, простите мне мою назойливость, главное же, простите несоблюдение этикета в этом письме; но оно кажется мне более спешным и более неотложным, чем какая-нибудь депеша; итак, я позволяю себе обратиться с письмом к вашему величеству.

Я вернулась к себе, разбитая горем и усталостью, государь, и умоляю ваше величество дать мне аудиенцию, на которой я скажу моему королю всю правду.

Луиза де Лавальер».

– Что скажешь? – спросил король, отбирая письмо от Сент-Эньяна, совершенно озадаченного тем, что он прочитал.

– Что я скажут – повторил Сент-Эньян.

– Что ты об этом думаешь?

– Не знаю.

– А все-таки?

– Государь, малютка почуяла грозу и испугалась.

– Чего испугалась? – удивился Людовик.

– Гм. У вашего величества есть тысяча причин сердиться на автора или на авторов этой злой шутки, а память вашего величества, обращенная в недобрую сторону, служит вечной угрозой для человека, проявившего неосторожность.

– Я другого мнения.

– Король видит лучше меня.

– Вот что я вижу в этих строчках: горе, принуждение… Особенно если вспомнить некоторые подробности сцены, разыгравшейся у принцессы… Словом…

Король не договорил.

– Словом, – подхватил Сент-Эньян, – ваше величество хотите дать аудиенцию. Вот что для меня ясно.

– Я сделаю больше, Сент-Эньян.

– Что именно, государь?

– Возьми плащ…

– Но, государь…

– Ты знаешь, где комната фрейлин принцессы?

– Конечно.

– И знаешь, как туда проникнуть?

– Нет, этого я не знаю.

– Но все-таки ты знаком там с кем-нибудь?

– Поистине, вы, государь, – источник счастливых мыслей.

– Ты кого-нибудь знаешь?

– Да.

– Кого же?

– Одного молодого человека, который в хороших отношениях с одной девушкой.

– Фрейлиной?

– Да, фрейлиной, государь.

– Де Тонне-Шарант? – со смехом спросил Людовик.

– К несчастью, нет; с Монтале.

– Его зовут?

– Маликорн.

– И ты можешь положиться на него?

– Мне кажется, государь. У него, наверное, есть какой-нибудь ключ…

А если есть, он мне одолжит его… Я оказал ему одну услугу.

– Тем лучше. Идем!

– Я к услугам вашего величества.

Король накинул свой плащ на плечи де Сент-Эньяна, а сам надел его плащ, и оба вышли в вестибюль.

ЧАСТЬ IV