Виконт Линейных Войск 3 (Огрызок)

Ему это почти удается! Приходится располовинить меч, превращая его в два крюка, чтобы удержаться у цели. Рядом мелькает лапа, но ей не удаются дотянуться до меня. Вторая же — оторвана по самое основание. Большие размеры — это не всегда плюс.

Грифон пикирует сверху, атакуя глаза, и монстру приходится переключиться на него. Когти оставляют борозды на древоподобной плоти чудовища, а ответный удар вздымает в воздух несколько перьев, лишь чудом не перебив крыло. Фалькону не стоит забывать, что эта тварь намного быстрее, чем от неё можно было бы ожидать.

Наездник меняет тактику, не пытаясь атаковать глаза, он нарезает круги вокруг головы, делая вид, что вот-вот спикирует снова, тем самым отвлекая внимание на себя.

От резких движений чудовища я мотаюсь на крюках туда-сюда и понимаю, что рубить так будет очень сложно. Но зачем обязательно рубить?

Заставляю металл обвиться вокруг руки, приковывая себя к шее Матриарха, а второй крюк превращаю в пилу. Туда-сюда, пошла работа! Теперь дерганья монстра мне даже помогают, один за другим от ядра отпадают перепиленные канаты. Связь чудовища с ядром слабеет, а значит — слабеет и оно само.

Всё сложнее ему отмахиваться от грифона и он, выгадав момент, пикирует вниз, клювом пробивая фасеточный глаз.

Монстр пронзительно ревет и пытается окатить грифона кислотой. Сбоку от меня, из разорванного горла твари вырывается поток зеленоватой, дымящейся жидкости и без всякой пользы стекает вниз. Лишь жалкие крохи доходят до пасти и вместо настоящей реки кислоты, тварь выплевывает лишь кислотный туман, с редкими каплями.

Этого хватает, чтобы грифон, негодующее клекоча, отступил, но не более того.

Горло жжет, а глаза щиплет, кислотный туман орошает и меня. К счастью, я весь с ног до головы в ихоре твари, так что это почти не страшно.

Все ж, до чего я мог дотянуться — уже перебито и перепилено. Но в глубине, с другой стороны, ядро еще крепко что-то держит.

Тварь ослабела, она уже едва перебирает лапами, но и не думает подыхать. Выхватываю револьвер, насколько могу, просовываю ствол за ядро и выпускаю весь барабан.

Лапы монстра подгибаются и Черный лес, что был где-то внизу — резко приближается. Черные щупальца бьют по телу, рука хрустит от удара твари об землю — крюк вырывает из древесной плоти, и я скольжу по гладкой спине Матриарха, лишь в последний момент, цепляясь рукой за обжигающую плешь в броне, проделанную термитом. Монстр конвульсивно дергается, пытаясь подняться, а заодно, скинув меня вниз, откуда уже слышен многочисленный писк — более мелкие пауки поднимаются по лапам и скоро доберутся до меня. Сверху, ко мне пикирует Грифон, его крылья дымятся, а сам он похож на мокрую курицу.

— Виконт!

— Ядро! Сначала вырви ядро!

Когтистые лапы смыкаются вокруг светящегося шара. Взмах крыльев, поток ихора и чудовище затихает навсегда.

Снизу ко мне ползут мелкие пауки, нисколько не смущаясь гладкой и почти отвесной поверхности. Первый получает сапогом по головогруди и летит вниз, второй, размером не больше кошки, оказывается удачнее. Прыгнув вверх, он вцепляется мне в стопу и впрыскивает кислоту. Ощущения, словно в сапог налили кипяток. Бью ногой об панцирь до тех пор, пока не раздается хруст. То ли вцепившегося паучка, то ли кости, то ли всего вместе.

Увидев, что у меня неприятности, грифон закидывает ядро в сторону наших позиций и мчится ко мне. Но в защите уже нет нужды. Едва ядро по параболе полетело к стене, как все пауки дружно помчались к нему, оставив нас в покое.

— Ядро, дьявол тебя дери! — Ору я, пока Фалькон затягивает меня в седло. Левая рука не слушается, я вообще её не чувствую, а вот нога… Лучше бы я не чувствовал ногу! Боль поднимается всё выше, подтягиваясь к колену. Рыцарь туго перетягивает бедро, пока я матерюсь, приказывая вернуть ядро.

Бросок грифона был хорош, словно пущенное из катапульты, ядро приземлились на границе леса и тут же, отступающие пауки развернулись и ринулись в новую атаку. Мелочь облепила светящийся шар и попыталась утащить в лес, но артиллеристы не спали.

Громыхнула эрзац-пушка и пространство вокруг ядра затопило волной огня. Но в этот раз мелочь не побежала, даже сгорая, они толкали ядро, а новые волны без сомнений прыгали в огненную лужу, пытаясь потушить её своими телами.

Двери бункеров у стены открылись и оттуда высыпал отряд латников, во главе с Дорваном. В каждой руке он держал по двуручному топору.

Громыхнули картечницы, сшибая волну мелочи.

Настолько мелких тварей раньше мы не встречали, похоже Лес пустил в бой всё, что было.

Топоры, кружась, полетели в пауков, прорубая просеку, а сам Дорван, топча тварей, вцепился в ядро и поднял его прямо с сидящем на нём паучком.

Ошалевший от такой наглости паучок поднял лапы и зашипел, но был прямо на ходу раздавлен об ядро ударом широкого лба Дорвана, что чуть ли не прыжками мчался к стене.

Вновь зажужжала дробь, а следом раскаленная полоса отрезала путь тварям — один из солдат использовал алхимический огнемет. Редкостное расточительство, использовать такое оружие против мелочи, но я уже не возражал.