Виктор Цой. Стихи. Документы. Воспоминания

Витя очень неудачно распределился в Пушкин, куда нужно было мотаться к восьми часам утра. К тому же его почему-то оформили не резчиком, а реставратором лепных потолков, а это означало, что нужно целыми днями торчать на стремянке под этими самыми потолками. С потолка, конечно же, сыпалась дореволюционная пыль, от которой у Вити трескалась кожа на пальцах. Его любимое занятие — гитара — потихоньку стало напоминать пытку. Но он все-таки играл каждый день. Пальцы кровили. Витя пошел к врачу. Ему опять «повезло». В кабинете таращили глаза штук пятнадцать молоденьких практиканток. Вместо рук у Вити стали осматривать живот и спину. Слава Богу, дальше этого дело не пошло. По поводу рук не глядя выписали какую-то мазь. Мазь тоже не помогала.

Тем не менее гитара звенела все время. И как-то раз слякотным вечером, вернувшись с работы, я познакомилась с «Последним героем».

Ночь коротка цель далекаНочью так часто хочется питьТы выходишь на кухнюНо вода здесь горькаТы не можешь здесь спатьТы не хочешь здесь житьДоброе утро последний герой!Доброе утро тебе и таким как ты!Доброе утро последний герой!

Здравствуй последний герой!Ты хотел быть один это быстро прошлоТы хотел быть один но не смог быть одинТвоя ноша легка но немеет рукаИ ты встречаешь рассвет за игрой в дуракаДоброе утро последний герой!Доброе утро тебе и таким как ты!Доброе утро последний герой!Здравствуй последний герой!Утром ты стремишься скорее уйтиТелефонный звонок как команда — вперед!Ты уходишь туда куда не хочешь идти

Ты уходишь туда но тебя там никто не ждетДоброе утро последний герой!Доброе утро тебе и таким как ты!..

Рыба с Цоем затеяли новую запись. По чьей-то наколке они познакомились с одним театральным звукорежиссером, который из каких-то своих соображений помогал некоторым музыкантам. Разыскали барабанщика, которым оказался Валера Кириллов, впоследствии барабанщик ЗООПАРКА. Было записано несколько вещей, но что-то не сложилось. Поначалу Вите все очень нравилось, но потом он как-то быстро к этому остыл. Однако несколько вещей все же было закончены. По странному стечению обстоятельств единственная бобина с фонограммой сохранилась именно у Кириллова, с которым сразу после той записи пути разошлись.

Жизнь наша в неуютном чужом жилище протекала очень тихо. Витя маялся с рестовраторством монархических потолков, а мне целыми днями приходилось довольствоваться колоссальным интеллектом цирковых артистов. Гости к нам, не в пример следующему пристанищу, забредали редко. И очень нервировало условие, заранее поставленное хозяевами, — мы должны были убраться из квартиры перед самым Новым годом.

Как-то раз из Москвы приехал Рыженко. Я помню это потому, что в тот вечер Цой спел нам новую песню. Это был «Дождь для нас».

В моем доме не видно стеныВ моем небе не видно луныЯ слеп но я вижу тебяЯ глух но с слышу тебяЯ не сплю но я вижу сны

Здесь нет моей виныЯ нем но ты слышишь меняИ этим мы сильныИ снова приходит ночьЯ пьян но я слышу дождьДождь для насКвартира пуста но мы здесьЗдесь мало что естьНо мы естьДождь для насТы видишь мою звездуТы веришь что я пойду

Я слеп но я вижу светЯ пьян но я помню свой постТы смотришь на Млечный ПутьЯ ночь а ты утра сутьЯ сон я миф а ты нетЯ слеп но я вижу светИ снова приходит ночьЯ пьян но я слышу дождьДождь для насКвартира пуста но мы здесьЗдесь мало что естьНо мы естьДождь для нас