Виктор Вавич

- Что ты, сукин ты сын, анафема...

- Ругаться! Ты мне еще ругаться, - городовой, пыхтя, сунулся к пьяному.

- Да бросьте, бросьте! Брось, я тебе говорю, - крикнул Санька. - Я его отведу, - и дернулся, держа пьяного.под руку, вперед. Кто-то помогал, потом пустил.

- Морду ему надо разбить, - хрипел пьяный и, спотыкаясь, рвался назад. Все смотрели, как волок студент растерзанного человека. Пьяный, по виду мастеровой, плевал тягучей слюной и, заплетаясь, бодал воздух.

- Где вы живете? Живешь, говорю, где? - теребил его Санька. Городовой издали следил, как идет дело. Отряхивал шинель после возни.

Санька подсаживал мастерового на извозчика.

- На Слободку кати, - крикнул пьяный. Извозчик тронул.

- Моррр-ды поразби... туды их в кадушку... - и мастеровой грозил в воздухе пьяным кулаком. И вдруг обмяк, согнулся вдвое и заревел, замотал головой. - Какое же право... - Санька крепче ухватил его за талию. - Стой, стой, - рвался мастеровой в слезах. - Я ж ему...

- Ничего, ничего, сейчас дома будем, - утешал Санька.

- Где живешь? - обернулся извозчик.

- Голубчик, товарищ дорогой, - говорил Санька и сам чуть не плакал с пьяным. Мастеровой, нахмурясь, старался удержать взгляд на Санькином лице.

- Где живешь? - кричал с козел извозчик.

- Петропавловская, - бурчал мастеровой.

Уж по мягкой, пыльной улице болталась пролетка. Въехали в Слободку. Мастеровой обнял Саньку и горланил песню. Вдруг извозчик стал. И прямо из-за лошади вышел городовой.

- Чего безобразите? Поворачивай в участок. - Городовой вскочил на подножку, покачнул пролетку.

- Слушайте, городовой! Ведь он сейчас тут живет. Я его везу домой. Я скажу, он не будет кричать.

Мастеровой хмуро глядел на городового и молчал.

- Так вы, господин студент, глотку ему зажмите, а то выходит - скандалите. А еще студент. Городовой слез на землю и сказал:

- Трогай.

В этот момент пьяный прицелился глазом и рывком содрал номер у городового с фуражки: городовой едва успел придержать, чтоб не слетела.

- Стой! - заревел городовой. Он прыгнул на пролетку, давил коленом живот мастеровому, он совсем навалился на него, а тот, переломившись через задок, выл и вертел в воздухе рукой, сжимая бляшку.

Люди от дворов надвигались. Они шли все быстрей, чем больше их подходило.

Один уже бежал впереди, кивая головой на извозчика.

- Пошел, - крикнул городовой. - Гони!

Извозчик дернул. Пролетка металась по рытвинам, городовой выворачивал у мастерового бляху, и в кровь резала пальцы жестянка. Санька путался руками, поддерживал мастерового, лицо у того уже было в грязной крови, городовой совал ему клок шинели в рот и хрипел:

- Ты поори, поори ты, сволочь. Погоди у меня!

Пролетка стала у участка. Дежурный городовой сбежал с крыльца. Городовые разом сдернули мастерового с пролетки, тянули его за шиворот к воротам участка. Пьяный выл, упирался и, раскорячась, скользил подошвами по панели. Городовые молотили ножнами. Санька кричал что-то. Городовые с пьяным исчезли в калитке ворот. Извозчик тянул Саньку за рукав:

- Плати, барин. Что ж, полтинник следует.

Санька на секунду запнулся, полез в карман.

Калитка хлопнула, брякнула щеколдой, слышно было, как глох за воротами пьяный, обиженный вой.

Извозчик отпахнул синюю полу, стали видны деревенские порты.

- Пешком не попал, так на дрожках приехал. Не миновать, значит, судьбы. - Он, не спеша, запахивался на облучке.

- Какие сволочи! - Санька толкался в воротах, потом бегом бросился на крыльцо, вбежал по лестнице. Запах сапог, пота и бумажной затхлости стоял в дежурной. За барьером у стола сидел молодой квартальный. Другой - пристав - боком протискивался из-за барьера, задирая живот. Городовой, тот самый городовой в фуражке без номера, вошел красный, запыхавшийся.

- Ваше высокородие, номер идол сорвал.

- Это черт знает что! - крикнул Санька. - Бить пьяного человека. Это...

- Не кричите, молодой человек,- строго сказал старший. - Здесь не университет. Говори, в чем дело, - обернулся он к городовому.

- Вот и студент с ним. Обои на извозчике. Скандал на всю улицу. Я стал резонить. А они номер сорвали.

- Кто сорвал?

- Да с мастеровых, видать. Завели его.

- Дать! - строго крикнул пристав. - Ступай. А вам чего?

- Так нельзя же бить человека.

- А что ж ему медаль за это повесить прикажете?

- Я требую, - говорил, захлебываясь, Санька, - требую...

- Разберитесь, чего там требуют... А вам стыдно-с с мастеровыми пьянствовать, молодой человек!

Очень просто