Виктория и Альберт

– Это так, – подтвердила Виктория. – Я очень ее люблю. Она с детства воспитывала меня. Вы же знаете об этом. И если бы не она, сомневаюсь, чтобы я знала, что означают слова «любовь» и «приязнь». – Она неожиданно улыбнулась. – Между прочим, лорд Мельбурн, как странно. Я никогда за всю свою жизнь так откровенно не разговаривала ни с одним человеком. Я никогда не обсуждала свои чувства. Надеюсь, мои откровения не показались вам слишком скучными?

– Скучными, мадам? Да я молю Бога, чтобы вы всегда разговаривали со мной о всех важных для вас проблемах. Если я почувствую, что вы мне доверяете, то стану самым счастливым человеком!

– И мне это тоже будет весьма приятно, – серьезно ответила ему Виктория. – Кроме баронессы, я никогда никому не открывала душу. И хотя она дорога мне, но теперь я не могу всего ей рассказывать – она гораздо ниже меня по социальной лестнице. Мне весьма важно, лорд Мельбурн, чтобы я могла позвать вас и обратиться к вам за помощью.

Премьер-министр всегда был сентиментальным человеком. С ранних лет в его характере эта черта превалировала надо всеми остальными, вступая в конфликт с циничным и высокомерным миром эпохи Георга, на которую пришлась большая часть его жизни. Его мать, властная амбициозная женщина, ни за что бы не простила своего любимчика-сына, если бы узнала о существовании в его характере такой смешной буржуазной черты.

Его семья и окружение ценили превыше всего интеллект. Чувствам же не отводилось сколь-нибудь важного места в человеческой натуре. Но он не мог полностью подавить своих чувств и как ни пытался загнать их поглубже, они упорно оживали в кризисные моменты его жизни. И хотя он даже не подозревал об этом, но тот момент, когда восемнадцатилетняя королева предложила ему стать ее конфидентом и обратилась к нему за помощью, стал поворотным в его жизни и карьере.

Его обуревали сентиментальные чувства – Мельбурну хотелось встать на колени, как он часто делал, склоняясь перед женщинами, которых стремился заполучить себе в любовницы, целовать ей руки и обещать, что станет преданно служить ей. Ему не нужно от нее ничего, кроме привилегии выслушивать ее мысли…

– Моя дорогая мадам, – наконец сказал он, – я не только ваш премьер-министр, но и преданный слуга вашего величества. Позовите меня в любое время, и я к вашим услугам.

– Я так и сделаю, – пообещала ему Виктория. – Я стану спрашивать вас обо всем, пока вам это не надоест. О лорд Мельбурн, какой сегодня был день! Произошло так много событий, но я совершенно не устала, а вы?

Он улыбнулся ей. Ему стало тепло, как замерзшему человеку у огня. Когда мужчина приближается к Шестидесяти годам и чувствует себя усталым да к тому же, несмотря на свое высокое положение, разочаровался в жизни, то, оглядываясь назад, он припоминает слишком много неприятных и горьких моментов и ему наплевать на будущее – оно ведь может стать таким же бессмысленным, как и прошлое… Но сейчас сама королева предложила ему свое доверие! Доверие и кое-что еще…

Он был не совсем уверен, что же такое это «кое-что еще», но понимал: нечто сильное, живое и здоровое. В комнате от хрупкой девушки распространились удивительные флюиды. Она могла быть его дочерью, эта молодая королева, которую ему следовало наставлять в ее обязанностях и учить пониманию политики.

Она может разочаровать его, если окажется нудной, глупой или чрезмерно игривой и не понимающей, что значит держаться с достоинством. Как он всегда ненавидел эти черты в женщинах! Какой бы ни была его жена, леди Каролина Лэм, сумасшедшей, трагичной и нелепой, она, бесспорно, обладала грацией. Грация движений, изящество манер, вот что лорд Мельбурн ценил превыше всего…

И Виктория обладала грацией. Обучение ее науке управлять государством могло доставлять ему удовольствие, вместо того чтобы стать нудной обязанностью. Он сможет довольствоваться ее дружбой, нежиться в лучах ее обаятельной личности, такой свежей, прелестной, неиспорченной… Перед ним открывается чудесная перспектива!

– Мадам, я в жизни не чувствовал себя более бодрым! – заверил он ее. – Я счастлив слышать подобное признание от вас. Но вы не должны себя перетруждать. Мне показалось, что ваша мать выглядела весьма усталой.

Он умышленно попытался перевести разговор на герцогиню. Он давно знал ее, эту взрывную вездесущую женщину. Любой ценой следует добиться, чтобы она не мешала Виктории, не вмешивалась в государственные дела, не давала ей плохих советов и не пробовала давить на нее. Но прежде всего ему следует выяснить, как относится королева к своей матери и в зависимости от этого давать ей советы, как лучше действовать в той или иной ситуации. Ему следует убедиться наверняка, что резкий жест, когда час назад она отослала мать из комнаты, не был случайным.

– Так как мы условились ничего не скрывать друг от друга, – весело засмеялась Виктория, – вам лучше знать, что мама совсем не устала. Она просто злится. И весь день злилась, бедняжка, да только не может сказать мне ни слова по этому поводу!

– Что случилось, мадам?