Вилла в Лозанне

На скорости в машине стало прохладно: садившееся солнце, освещая кабину сбоку, уже не припекало, через опущенное стекло рвался ветер, теребя на шляпе Веры Сергеевны подколотую вуаль. Слышался гул бешено вращающихся колес. Широкая магистраль неслась навстречу серо-бетонной лентой. А по сторонам мелькали машины, деревья, дома, люди, собаки и медленно кружились, как на огромном патефонном диске, поля и дальние рощи. Рассеянно наблюдая проносившийся пейзаж, Вера Сергеевна вежливо и односложно отвечала на расспросы Магды об Эрике, понимая, что ей вовсе не интересно, что это сплошное лицемерие. Она не сомневалась, что эта лживая баба также врала ей, когда рисовала себя в роли гуманной покровительницы обиженного ребенка, яко бы спорящей с шефом о прольющихся детских слезках, если мать не поедет…

Но тут Вера Сергеевна угадала лишь отчасти. Нет, спор между резидентом и Магдой, надо ли везти мать, действительно был. И о «детских слезках» тоже говорилось. Но все эти споры-разговоры, однако, имели вполне жесткий деловой смысл и, разумеется, напрочь были лишены сентиментальной окраски. Проблема, как в условиях предполагаемой слежки безопаснее передать маленькую заложницу родителям, обсуждалась на даче у Эссена, когда Сюззи-Магда прибыла туда по его требованию из Лозанны. Резидент не хотел подключать к этому делу свою помощницу, так как боялся, что общавшаяся с Шардоном мадам Дижон уже засечена швейцарской секрет ной службой и приведет за собой «хвост» в Берн. Можно было выбрать два варианта: либо кто-то из присматривающих за Эрикой агентов (Адам или Гейнц) привезет девочку (в автомобиле или поездом) в Лозанну и там передаст ее в условленном месте матери, либо госпожа Кинкель сама отправится в Берн и, скажем, на вокзале, куда подъедут агент с Эрикой, заберет дочь. Первый вариант действительно, был сопряжен с опасностью «детских слезок»: девятилетний ребенок в пути (если даже мать заранее переговорит с дочерью по телефону и подтвердит, что Эрику вправду везут домой) способен выкинуть любой каприз, например, обратиться к полицейскому или прохожему и с плачем просить, чтобы его освободили из рук противных дядек-сторожей (поэтому предпочтительней автомобиль, но и он полностью не гарантировал тайны поездки: что, если девочка закричит и привлечет внимание дорожной полиции?). Второй вариант исключал опасные хлопоты с ребенком — напротив, Эрика с радостью помчится на Бернский вокзал (или в другое место), как только мадам Кинкель, приехав, позвонит дочери. Однако и в том, и в другом случае угроза раскрытия еще одного по крайней мере агента резидентуры одинаково сохранялась: ведь Адаму или Гейнцу неизбежно придется вступить в контакт с человеком (матерью Эрики), за которым следят. А реальность слежки Эссен уж никак не мог сбрасывать со счетов после ареста московского ревизора.

Свои соображения Эссен высказал Сюззи и ввиду особой опасности предложил ей отключиться на время от операции — уехать в Женеву, домой, либо в другое по ее выбору место, дабы сбить со следа ищеек. Сюззи, однако, воспротивилась. Ее тщеславие и самонадеянность взбунтовались против такого решения.

— Вы учили нас, — сказала она с обиженным лицом. — что бывают ситуации, когда разведчик обязан пойти на заведомый риск — пробраться по узкой тропочке над пропастью с тем, чтобы достичь главной цели. Главная цель операции «Ловушка» сейчас перед нами открыта. А я хочу взять на себя риск пройти по узкой тропинке, чтобы мои товарищи дошли до конца, чтобы дело увенчалось полным успехом. Неужели вы откажете мне в этом?! Раз оба варианта с передачей ребенка Кинкелям все равно выводят швейцарскую контрразведку на наших людей, давайте осуществим третий вариант: пусть лучше следят за мной, которая им известна уже, чем ставить под удар других наших сотрудников.

И Сюззи-Магда стала излагать резиденту, какие меры защиты против слежки она намерена принять, дабы исключить возможность раскрытия бернской конспиративной квартиры-дачи и находящихся там с Эрикой Адама и Гейнца.

Разрешив своей помощнице выполнить задание, Эссен одобрил предложенные ею меры маскировки: изменить внешность; вместо «Паккарда», на котором она обычно ездит, взять напрокат машину в Берне; свидание с мадам Кинкель назначить где-нибудь на полпути между столицей и Лозанной. В дополнение он поставил два обязательных условия: в случае обнаружения слежки Сюззи немедленно прекратит поездку — будет использован иной вариант с передачей ребенка; не показывать мадам Кинкель конспиративной квартиры, где находится девочка, — остановиться подальше от этой дачи, мать пусть позвонит из автомата, переговорит с дочерью, а затем Адам приведет ее в назначенное место. Учтите, добавил Эссен, времени у вас в обрез: сегодня ночью мы перевезем семейство профессора Кинкеля из Лозанны, с неделю они поживут в другом месте.

Глава двенадцатая