Виниловый ад

Отделение бурлило. Начальник нахваливал вовремя прибывшего Роберта, благодарил его за профессионализм и за то, что тот практически в одиночку вычислил и обезвредил убийцу. Роберт без ложной скромности умело принимал похвалы и демонстрировал свои модные гаджеты.

Подольский завтракал манной кашей, больничная каша пришлась ему по вкусу, особенно ему нравилось растапливать в центре тарелки кусочек масла и наблюдать, как оно течет и расползается желтой лужицей.

Дмитрий оставался без сознания, он дышал через аппарат искусственной вентиляции легких, возле его палаты установили круглосуточное дежурство, чтобы никто из родственников жертв не расправился с ним до суда.

А Федор ждал Рамуте у входа в гостиницу.

Он полчаса назад позвонил, разбудил ее, но Рамуте все еще не спустилась.

Кофе остыл. Федор не вытерпел и выпил его. Подождал еще полчаса и выпил второй кофе, купленный для Рамуте.

Наконец она вышла.

— Привет.

— Доброе утро, Рами.

— Утро добрым не бывает, — буркнула она.

— Чего так грубо? Вчера мне показалось, что у нас… Эм. Что между нами… Ладно. На вот, — Федор протянул ей телефон. — Твой смартфон. Нашли на трассе, вроде цел. По крайней мере экран включается.

— Как он? То есть откуда ты?

— Хорошо выглядишь, кстати.

Федор оценил ее коротенькое платье, а Рамуте решила, что это он так бестактно намекает на ее синяк под глазом, который оставил Дмитрий и который она в течение часа безуспешно пыталась замазать тональником.

«У него мой смартфон. Если Федор отслеживал мои передвижения через него, — рассуждала Рамуте, — значит, он точно знает, что я ездила к подвалу Весов. Тогда чего тянет? Пусть прямо спросит, что я там делала».

Федор молчал. Наблюдал, как Рамуте прячет телефон в сумочку, и загадочно улыбался.

— Ну. Зачем приехал? Спрашивай, что хотел. Давай уже.

Она решила, что ответит ему правду. Расскажет и про Артура, и про Весы, и про все свои душевные терзания.

«Пусть он меня арестует. Нет больше сил скрываться».

— Ну! Что молчишь? Спрашивай! Я отвечу.

— Рами, — Федор подошел ближе, хотел взять Рамуте за руку, но не решился. — Слышал, ты сегодня улетаешь?

— Да.

— В Москву?

— Да.

«И? Это что все, что он хотел у меня узнать? Не томи, спрашивай про Весы».

— Не на следующей неделе летишь, а сегодня?

— Да, говорю же.

— Точно?

— Да!

— Эх, жаль. А я собрался пригласить тебя на свидание.

«Он не спросит о Весах. Он ни о чем не догадался».

— Рами, я хотел позвать на столько раз срывавшийся романтический ужин. Очень жаль.

«Да, Федь, действительно, жаль, — подумала Рамуте. — Уверена, что вышел бы отличный секс».

— Наконец-то переспали бы, — она случайно произнесла мысль вслух и покраснела.

— Что?

— А? Нет, ничего.

Федор нахмурился, кивнул, тактично сделал вид, что не услышал ее последнюю фразу.

— Вернешься в Москву, значит?

— Угу.

— Понятно. Понятно, — Федор достал ключи от мотоцикла, прокрутил их в пальцах, убрал в карман и снова достал.

— Классно там, в Москве. Да?

— Угу.

— Ну да, ну да, — он уронил ключи, неуклюже подобрал и спрятал их в карман. — Не улетай, а.

— Что?

— Не улетай, пожалуйста.

Рамуте опешила.

— Рами, я серьезно. Прошу, останься.

— Зачем?

— Затем, что я, кажется, тебя люблю. Вернее, не кажется. Я на самом деле тебя люблю. И я… И мне… Я не умею говорить красивых фраз. Мне без тебя никак в общем.

Рамуте взяла его за руку.

Ей так хотелось услышать эти слова. Услышать их от него. Она открыла рот чтобы ответить: «Хорошо, Федь. Да, я согласна. И я, кажется, тоже тебя люблю. Я останусь, и мы будем вместе».

— Подожди! Рами, не надо, не отвечай! Давай сначала я скажу. Рами, клянусь, что никогда не обижу тебя.

— Федь, я…

— Буду беречь, выполнять все твои желания. Подожди, Рами, пожалуйста, не перебивай. Мы с тобой поженимся, я продам мотоцикл, мы купим квартиру побольше. Ладно, квартиру сразу не купим, но возьмем кредит или одолжим у кого-нибудь… Не знаю… Придумаем что-нибудь.

— Федь, я согла…

— Вместе мы прорвемся. Все у нас получится. Заведем собачку или котика. Кого хочешь? Нет-нет, не отвечай. Можем попугая или рыбок. Главное, вместе. Родишь мне сыночка или доченьку. Или двойню, — он рассмеялся. — Или целую тройню с двойней. Ну это уже как получится. Я детей люблю.

Слова о детях обожгли Рамуте душу, выдернули ее из сказки и вернули в реальность.

«Нет. Я ему совсем не пара, — рассуждала она. — Я — самый плохой вариант для Федора. Ему нужна нормальная женщина. Нормальная, способная родить для него детей. Федору нужна семья. А я…»

— Я не останусь. — Рамуте холодно остановила поток романтических фантазий Федора.

— Нет?

— Нет.

Он замолчал.

— Прости, Федь.

— Хорошо. Понятно. Ладно, — он подошел к мотоциклу. — Нет, мне непонятно! Почему? Что не так? Рами, я же вижу, что не безразличен тебе. Не обманывай, ты же тоже это чувствуешь, мы подходим друг другу.

Рамуте молчала.

— Рами, посмотри на меня. Ответь, что не так? Слишком быстро? Я слишком давлю на тебя? Я на все готов. Нужно дать тебе время подумать, так я готов ждать, сколько скажешь.

— Нет. Точка.

— Рами?

— Прощай.

Рамуте отвернулась и пошла в гостиницу, чтобы Федор не увидел, как она плачет.