Винодел

Вейл и Диксон поехали в управление, но Вейл хотела первым делом наведаться на пепелище и покопаться там уже при свете дня. Совещание было назначено на десять, так что время еще было.

Уже на подъезде к гостинице Вейл как бы между прочим обронила:

— А ты, похоже, знакома с этим Эдди Агбаяни.

Диксон улыбнулась в ответ.

— Ага, можно и так сказать. Мы год встречались. Потом начались проблемы. — Она свернула влево на гостиничную стоянку. — Все вроде шло нормально, но какое-то напряжение постоянно ощущалось. Но мы по-прежнему любим друг друга. Сложно это все… Наши отношения не выдерживают… скажем так, борьбы за лидерство.

«Борьбы за лидерство». Интересно, кто же в этой борьбе агрессор? По ее наблюдениям, проблема, скорее всего, коренилась в неуверенности Агбаяни. Тестостерон, мужское самолюбие — вечные враги счастливых союзов. Открыв дверцу автомобиля, Вейл вдруг подумала, что могла и ошибиться в своих оценках. На что она вообще опиралась? Ей, эксперту по психологическим портретам, было трудно удержаться от составления их в нерабочее время. Сложно все-таки наслаждаться непринужденной беседой, когда невольно анализируешь язык тела собеседника, перемены в его интонациях и выражении лица.

— А почему вы все же расстались? — спросила Вейл.

— Не мы расстались, а я его бросила. Я женщина не из простых, что бы это ни значило. Я упряма и сама это знаю. Вот мы с Эдди порой и цапались: ему ведь тоже хотелось проявлять инициативу. Какое-то время мы держали равновесие, но оно нарушилось, когда спортзалу я стала уделять больше внимания, чем ему. Так вышло, что… В общем, на работе было много стрессов, а спорт помогал мне собраться с мыслями, взглянуть на вещи объективно. Так что я сама отчасти была виновата. Но потом я поняла, что, чем ругаться каждый день, лучше сделать перерыв. — Они вышли из «форда» и пошли по дорожке. — Поначалу приходилось несладко. Я очень по нему скучала. Но время идет, расстояние между людьми увеличивается, и не успеешь опомниться, как… — Она покачала головой. — Прошло уж почти четыре месяца.

«Примерно в это же время ты перешла из полиции Валлехо в окружную прокуратуру. Совпадение?» От запаха горелой древесины и бензина, пронизывавшего воздух, как дешевые духи, у Вейл подрагивали ноздри.

— Интересно, сколько продержится эта вонь.

Диксон брезгливо поморщилась.

— Наверное, до тех пор, пока не вызовут бригаду демонтажников, которые снесут это все к чертям собачьим.

Благодаря оперативной работе пожарников примерно четверть здания уцелела. Остальные же три четверти представляли собой угольно-черную оболочку с обрывками цветастых обоев на фрагментах стен, принявших странные формы: чего не коснулся огонь, то залила вода.

Вейл прошлась там, осторожно ступая по слою пепла, как по дорогому ковру. Диксон носила обувь на полразмера меньше, поэтому ходить было неудобно, но все-таки возможно. Тем не менее Вейл чувствовала каждый шаг.

Она остановилась рядом с Диксон, которая внимательно изучала открывавшийся вид. Слева располагалось здание, некогда служившее гаражом, а теперь превращенное в более прибыльный номер «Каберне и трюфели» (об этом гласила нарисованная от руки вывеска над дверью). Еще одно здание побольше, в два этажа, тянулось перпендикулярно ему, углубляясь в посадку. В нем было еще четыре номера.

На земле валялась обугленная табличка «Страстное свидание», еще совсем недавно висевшая у них над дверью. Забавно, что краска на нарисованных языках пламени практически вся выгорела, — вместе с надеждами на приятный отдых.

Вейл подумала, как хорошо, что они заселились в единственный отдельный номер в отдельном же домике на отшибе. Если поджигатель действительно хотел ее убить, а они с Робби жили бы в «Каберне и трюфелях», погибнуть могли другие постояльцы.

Вейл решила даже не думать об этом. У нее снова начался кашель: в воздухе плавало еще слишком много едкого осадочного дыма. Она пошла обратно к машине, сотрясаясь в приступе, Диксон за ней.

Они проехали не больше мили, как пришлось остановиться у огромного виноградника. Вейл выбралась из машины и долго, надрывно кашляла, согнувшись пополам и держась за забор. Наконец приступ прошел. Она выпрямилась, осторожно вдохнула полной грудью и выдохнула через рот.

Когда она вернулась в машину, лоб ее был усеян капельками пота.

— М-да, веселуха.

Диксон тревожно покосилась на нее.

— Ты себя нормально чувствуешь?

— Лучше не бывает. — Вейл указала на дорогу: — Поехали.

Они вошли в конференц-зал. Из вчерашних гостей в комнате присутствовал лишь Тимоти Нанс. Он сидел боком, будто готовясь в любой момент сорваться с места. Вид у него был взволнованный, галстук завязан криво. Похоже, он провел плохую ночь. Вейл прекрасно его понимала.

Войдя в комнату, Брикс сразу направился к доске. Швырнув на стол папку, которая день ото дня становилась все толще, он скрестил руки на груди. Выглядел он неважно: наспех причесанные волосы, складки на всегда безупречной форме, темные мешки под глазами.

Он свистнул, привлекая к себе внимание.