Виновный

— Конечно, но кто сказал, что ты сам им понравишься? Противный маленький ворчун!

Дэниел улыбнулся, и Минни снова его пихнула. Он спрятался в ее широкое тело, засунув руки в складки между грудью и бедрами и зарывшись лицом в мягкое плечо.

В субботу утром Дэниел стоял, облокотившись на подоконник у себя в комнате, и высматривал подъезжающую машину. В окно ему был виден огород перед домом: грядки овощей и кусты малины. В дальнем углу росла сучковатая рябина, чьи отчаянно прущие из земли жилистые ветви были усыпаны кроваво-красными ягодами. Родителей, которые захотели с ним познакомиться, звали Джим и Вэл Торнтоны. Они еще не опаздывали, но Дэниел ждал уже целый час. Машины все не было, и он рассматривал рябиновое дерево, качавшее ветками на ветру. Он вспомнил, как залез на рябину и стал срывать ягоды, а Минни сказала, что они ядовитые и что дерево посажено для того, чтобы отпугивать ведьм. Так как же тогда она могла быть ведьмой? Воробьи и сороки склевывали ягоды с веток, а Дэниел наблюдал за ними. Интересно, думал он, как так получалось, что маленькие птички оставались живы, наевшись ягод, которые, по словам Минни, могут убить человека?

Пока Дэниел размышлял об этом, к ферме подъехала большая черная машина. Он спрятался за занавеской и стал наблюдать за вышедшими из пикапа высоким светловолосым мужчиной и женщиной с пучком на макушке и ярким разноцветным шарфом. Когда они исчезли из вида, он вышел из комнаты и сел на верхнюю ступеньку лестницы. Его сумка была уже собрана и стояла внизу, но Минни сказала, что сама хочет с ними поговорить.

Входная дверь была открыта — Минни уже вышла встречать гостей. Внутрь первыми опавшими листьями полетели любезности. Блиц застрял на пороге, и Дэниелу был виден только его виляющий хвост. От волнения сводило живот, и Дэниел согнулся пополам, пытаясь снять напряжение. Пока Минни провожала пару в гостиную, он ни разу не высунулся.

Он ждал, что его позовут, но сначала к нему прибежал Блиц и замер наверху лестницы, часто дыша ему в лицо. Дэниел потрепал собаку по спине и по белому загривку, и Блиц наклонил голову, не возражая против массажа. А потом снизу позвали:

— Денни? Дружок, спускайся!

Услышав голос Минни, Блиц бросился к ней по лестнице. Прежде чем последовать за ним, Дэниел на секунду помедлил и перевел дыхание. Он был в домашних носках с прорезиненной подошвой и старался ступать так, чтобы пол не скрипел. Минни стояла внизу лестницы со странной улыбкой на губах. Он никогда еще не видел, чтобы она так улыбалась — самодовольно или словно за ней наблюдал кто-то посторонний.

Дэниел нахмурился, сунул руки в карманы и пошел за ней в гостиную.

— Ну, здравствуй…

Мужчина напряженно распахнул объятия и уже собирался встать, но женщина удержала его за плечо.

Дэниел порадовался, что тот не шагнул ему навстречу. Минни тихонько поглаживала его по спине. Он кивнул гостям в знак приветствия и потер носками о лежавший на полу гостиной ковер.

— Меня зовут Вэл, — представилась женщина с улыбкой, похожей на улыбку Минни, только не такой теплой; ее зубы показались Дэниелу слишком белыми, да еще и были видны десны. — А это Джим, мой муж. Мы очень рады, что ты решил приехать к нам на выходные.

Дэниел кивнул, и Минни подтолкнула его к дивану, а сама пошла на кухню поставить чайник. Под пристальными взглядами гостей Дэниел откинулся на спинку дивана.

— И тебе не интересно узнать о нас побольше? — спросила Вэл.

— А я уже все знаю, — сказал Дэниел. — У вас четверо детей. Сейчас с вами живет только один — мальчик, ему восемнадцать. У вас большой дом, а Джим работает бухгалтером.

Вэл с Джимом нервно рассмеялись. Дэниел положил ногу на ногу. Он сидел так глубоко, что подбородок уперся в грудь.

— Может, расскажешь о себе? Что ты любишь делать? — поинтересовалась Вэл.

— Играть в футбол, кормить скотину, торговать на рынке.

— Мы живем в Карлайле, — Джим наклонился вперед, облокотившись на колени, — и все свободное время проводим на свежем воздухе, гуляем или катаемся на велосипедах, так что я совсем не против сыграть в футбол. Вот на выходных и попробуем, что скажешь?

Дэниел попытался пожать плечами, но их заклинило в спинке дивана.

Минни принесла только что вскипевший чайник и тарелку с галетами. Дэниел по-прежнему сидел вжавшись в диван, и она принялась рассказывать — громче обычного — о ферме, о том, как давно она стала приемной матерью, и об Ирландии, куда ее нога не ступала с шестьдесят восьмого года. Дэниел молча сидел рядом, водя пальцем по дыре в диване, которую, по словам Минни, много лет назад прожгла сигарета ее мужа.

— Мы подготовили тебе комнату, — сказала Вэл. — Это самая большая спальня в доме, раньше в ней жил наш старший сын, поэтому у тебя там будет собственный телевизор.

— А он цветной?

— Цветной.

Дэниел посмотрел на Минни и улыбнулся. Джим протянул руку за галетой и проглотил ее целиком, не оставив ни крошки Блицу, который исходил слюной, сидя у него в ногах.

— А у вас есть животные? — спросил Дэниел, впервые садясь прямо.

— Нет, — ответил Джим, — мальчикам всегда хотелось собаку, но у Вэл аллергия…