Винтовая лестница. Стена

Его рассказ, в котором было столько подлости и злодейства, сделал свое дело. В том, что это был Хэлси, сомнений не было. Как сильно он ранен, куда уехал — вот вопросы, которые требовали немедленного ответа. Но это была первая информация, которую мы получили. Мальчика моего не убили сразу. И на смену ужасу неизвестности пришел другой ужас — при мысли, что он может лежать где-то в бесплатной больнице, лишенный комфорта и внимания, я вся похолодела. Но даже это было бы счастьем по сравнению с тем, что пришлось ему пережить. И сейчас еще я просыпаюсь в холодном поту, вспоминая, в каком страшном положении находился Хэлси в течение трех дней после того, как исчез.

Мистер Винтерс и Алекс отпустили бродягу. Было очевидно, что он рассказал нам все, что знал. Через день или два случай доказал нам, что мы были дважды правы, отпустив его на свободу.

Вечером позвонил мистер Джеймисон, и мы все ему рассказали. Но он остудил наш пыл, трезво рассудив, что Хэлси пока невозможно найти. Ведь с момента нападения на него прошло три дня, товарные вагоны могли оказаться разбросанными по всей стране. Но он заверил нас, что мы не должны терять надежды и что новость, которую мы ему сообщили, очень важна. А тем временем в этом злосчастном доме события развивались с молниеносной быстротой.

Мы испытывали разные чувства: радости, тревоги, на все лады пересказывали новость.

Тот день прошел мирно. А ночью вдруг заболела Лидди. Услышав стоны, я вошла в ее комнату и увидела, что она лежит с бутылкой горячей воды на щеке, которая страшно раздулась.

— Зуб болит? — спросила я не слишком участливо. — Ты сама виновата. Женщина в таком возрасте предпочитает ходить с обнаженным нервом и боится вырвать зуб! Всего одна минута, и больного зуба нет.

— Повеситься тоже можно за одну минуту, — возразила Лидди, прижимая к зубу бутылку. Я стала искать вату и настойку опиума.

— У вас у самой есть такой же зуб, мисс Рэчел, — хныкала Лидди. — И я уверена, что доктор Бойл не раз предлагал вам его удалить.

Однако настойка опиума куда-то подевалась, и Лидди устроила скандал, когда я предложила использовать карболовую кислоту, напомнив мне, что однажды я слишком сильно намочила ватку и сожгла ей десну. Это не было так уж ужасно. Правда, в течение нескольких дней она должна была есть только жидкую пищу, но доктор сказал, что это даже полезно для желудка. Тем не менее от кислоты она отказалась и продолжала стонать, не давая мне возможности заснуть. Наконец я встала и пошла к Гертруде через дверь, которая соединяла ее спальню с моей. К моему удивлению, ее дверь оказалась запертой.

Тогда я вышла в коридор и прошла через другую дверь. Спальня была пуста, кровать разобрана. Ночная рубашка и халат Гертруды лежали наготове в соседней комнате, но ее самой нигде не было. Она даже не раздевалась.

Не могу даже сказать, какие ужасные мысли возникли в моей голове, пока я стояла там. Через дверь я слышала, как стонет Лидди. Теперь она подвывала, очевидно, боль усилилась. Я автоматически взяла настойку опиума и отправилась к ней.

Прошло целых полчаса, пока Лидди успокоилась. Время от времени я подходила к двери, ведущей в коридор, и выглядывала, но не видела и не слышала ничего подозрительного. Когда Лидди задремала, я подошла к треклятой винтовой лестнице и посмотрела вниз. У подножия лестницы спокойно похрапывал детектив Винтерс. Вдруг где-то вдали послышалось характерное, знакомое постукивание, которое в свое время разбудило Луизу и заставило ее спуститься по винтовой лестнице. Это было две недели назад. Сейчас стучали где-то наверху, очень тихо, три-четыре постукивания, пауза, потом снова стук, очень приглушенный, будто арестант передавал какое-то сообщение азбукой Морзе.

Посапывание мистера Винтерса действовало успокаивающе. Зная, что я в любое время смогу позвать его, если понадобится помощь, я не стала его будить. Какое-то время я стояла в оцепенении, слушая отдаленный стук. Странные вещи рассказывала Лидди о привидении, — я не суеверна, хотя среди ночи возникают всякие мысли, особенно в темноте, — и я стала вспоминать о них. Было очень темно и ничего не видно. Я стояла и прислушивалась, дрожь охватила меня. Вдруг совсем рядом раздался какой-то звук, очень тихий, нечто неопределенное. Потом опять тишина. Детектив пошевелился, хмыкнул, и снова воцарилась гнетущая тишина. Я стояла, не шевелясь, почти не дыша.

Потом поняла, что не ошиблась. Кто-то тихонько шел по коридору, прошел мимо лестницы в мою сторону. Я прислонилась к стене, у меня подогнулись колени. Шаги приближались. И тут я подумала о Гертруде. Ну, конечно, это Гертруда. Я вытянула вперед руку. Никого не было. У меня сперло дыхание, я едва могла произнести: «Гертруда!»

— Боже мой! — услышала я рядом мужской голос и почувствовала, что теряю сознание. Кто-то подхватил меня. Тошнота подступила к горлу. Больше ничего не помню.