Виолетта. Белый единорог

Я вздохнула. Начался новый кошмарный период длиной в неделю. Добро пожаловать в ад, Вилка! Предстоящая Новогодняя ночь безусловно испорчена. Как же не хочется встречать этот праздник дома и в такой компании!

Я оделась и, вдохнув побольше воздуха, вынырнула из комнаты. Мама сидела на кухне, уставившись в стол, в воздухе витал стойкий запах перегара и клубился сигаретный дым… Я мимоходом порадовалась, что вдохнула про запас. Мама никогда на трезвую голову не курила в квартире, для этого она в любое время года выходила на балкон. Но сейчас, видимо, не могла проделать путь даже до балконной двери. Бочком я протиснулась на кухню, оставаясь объектом невнимания. Из холодильника достала колбасу и стала нарезать бутерброды. Мама, видно, уловила движение около себя и подняла голову. Мутный взгляд с трудом сфокусировался на дочке.

— О, Вилка…уже встала…

Я промолчала.

— И мне нарежь буттеб…буртер…колбаски…Мамка устала и хочет кушать…

Я вздохнула и пододвинула ей уже готовый бутерброд.

— Почему ты не пошла на работу?

— А! — мама махнула рукой, — гори оно всё…

— Кстати, я собираюсь бросить работу, теперь буду дома сидеть, — язвительно проговорила я, — тоже надоело. Гори оно всё!

— Не, Вилка, тебе нельзя! — стукнула мама кулаком по столу, задев и опрокинув бутерброд, — тебе надо эту…как её… карьеру делать…Молодая ещё.

— Вот именно, что молодая. Не хочу тратить молодые годы на вкалывание, чтоб потом спиться, как ты… — ужалила я её, — знаешь же, какие там, в ресторане, условия: пьянки каждый день. Если надираться, то уж лучше с тобой, дома. Не возражаешь против такой компании(Я язвила напропалую, но мать приняла мои слова за чистую монету.

— Вилка, не надо со мной…Тебе пить нельзя!

— Почему? Тебе можно, а мне нет?

— Моя жизнь уже кончена. А твоя — вся впереди.

Мама извлекла из-под стола початую бутылку водки и сделала прямо из горла пару глотков. По кухне разнёсся мерзкий запах спирта. Я едва удержалась, чтоб не выхватить у неё ёмкость, не хотелось начинать драку с утра.

— Я сейчас уеду по делам, — стараясь говорить спокойно произнесла я, — слышишь?

Мама кивнула, глядя в пространство.

— Тебя закрою, чтоб дверь нараспашку не стояла…

— Не вздумай! — вдруг взвилась она, — вот ещё, меня закрывать… в тюрьме я что ли?

Я-то знала, что когда кончится бутылка, она непременно пойдёт в магазин за следующей. Вот на это у неё силы хватает даже в бессознательном состоянии. А если я её закрою — доступ к магазину будет перекрыт. Вот потому она так и разозлилась.

— Это моя квартира, — продолжала бесноваться мама, — захочу — дверь нараспашку, захочу — окна повыбиваю…если закроешь…

У меня внутри всё закипело. Но я сдержалась огромным усилием воли. Она может… а потом мы тут позамерзаем. Чёрт с ней, пойду так, пусть что хочет делает.

Я впопыхах ела, яростно пережёвывая, отвернувшись от булькающей родственницы, и думала. Жизнь становится совсем невыносимой. В голову закралась мысль — жить отдельно. И сразу накатило облегчение. Это ведь выход. Надо его обдумать… Стефан обещал помогать мне. Сниму квартиру и буду спокойно выполнять задание. А то вот от нервотрёпок уже и забыла, что хотела сделать сразу после завтрака! Ах, да!

Поехать в «Дивную долину». Но уже в качестве увольняющейся работницы. Вот Кемаль изумится, он ведь считает, что я обеими руками держусь за это место. С тех пор, как погиб Аскольд, я ни разу не пропускала работу и вкалывала за четверых, иногда подменяя подруг. Хозяин видел меня чаще остальных на рабочем месте. И тут я вдруг сообщу ему, что ухожу. Я аж заёрзала от нетерпения увидеть его лицо.

Проглотив последний кусочек, я побежала одеваться.

Когда вышла из комнаты, мамы уже не было дома.

Накинув шубку и сапожки, я вышла на лестничную площадку и, вздохнув, не стала запирать. А только прикрыла дверь поплотнее. Надо бы мне врезать замок в дверь собственной комнаты, если я собираюсь пока оставаться жить тут, а то когда-нибудь нас обворуют, при таких-то обстоятельствах…

Разговор с Кемалем принёс мне массу весёлых и положительных эмоций.

Он едва не рвал на голове волосы, узнав, что я хочу уйти.

Сначала выслушал спокойно, думая, что я просто пугаю, набивая себе цену, чтоб о чём-то попросить… Потом же, когда я потребовала расчёт, он начал умолять, обещал повысить зарплату, повысить в должности, уговаривал, клялся, пророчествовал, что такой работы больше не обломится, предлагал выходить день через два, даже через три… Только что на коленях не ползал. Верно, где он ещё найдёт такую ответственную подчинённую, которая никогда не уйдёт домой, пока вся работа не сделана, не станет обсчитывать посетителей и будет улыбаться им в любом настроении и состоянии?

Но я была непреклонна. Сейчас предстояла работа гораздо более важная и ответственная на благо всего нашего мира. Но это ведь ему не объяснишь. Скажет, что Вилка сошла с ума, и будет прав по-своему…