Виратапарва, или Книга о Вирате

Это могучий стрелок из лука, прославленный в трех мирах. Но я тоже, о превосходнейшие из рода Куру, ничем не хуже Арджуны. От летящих повсюду золотых стрел, оснащенных оперением стервятника, пусть небосвод сегодня кажется усеянным светлячками. Убив в сражении Арджуну, я отдам сегодня сыну Дхритараштры неоплатный долг, некогда обещанный мною на словах.[310] Пусть полет (моих стрел), которые оснащены оперением, расчлененным посредине, и расщепляются на части, будет казаться зрелищем полета саранчи в воздухе. Хотя Партха при столкновении подобен громовой стреле Индры, а по силе равен самому Индре, я сокрушу его, подобно тому как при помощи горящих головешек (одолевают) слона. Того пандаву, неотразимого, словно огонь, питаемый вместо поленьев мечами, дротиками и стрелами, тот пылающий огонь пандавы я потушу, (уподобляясь) могучему облаку, испускающему ливни стрел: впереди (этого облака) вместо ветра мчатся быстрые кони и сопровождают его вместо раскатов грома потоки колесниц, (ведомых мною).

Выпущенные из моего лука стрелы, подобные ядовитым змеям, пусть пронзят Партху, подобно тому как змеи (проникают) сквозь муравейник. Опираясь на мощь того оружия, которое мною было добыто от наилучшего из мудрецов — сына Джамадагни,[311] я смогу сразиться даже с Васавой. Я сражу серповидным дротиком обезьяну, сидящую на верхушке его знамени, и сегодня же она упадет на землю, испуская страшные вопли. И крик (нечеловеческих) существ, сидящих на (древке) знамени врага, пусть достигнет небес, когда они, потревоженные мною, станут разбегаться во все стороны. Сегодня я вырву с корнем жало, давно торчащее в сердце Дурьйодханы, сбросив Бибхатсу с его колесницы. Пусть сегодня кауравы увидят Партху, полагавшегося на свою доблесть, лишенным колесницы, с убитыми конями и вздыхающим подобно змею. И пусть кауравы по своему желанию уходят, захватив с собой все богатство, или же, оставаясь на своих колесницах, пусть увидят мою битву.

Так гласит глава сорок третья в Виратапарве великой Махабхараты.

Глава 44

Крипа сказал:

Твое жесточайшее сердце, о Радхея, всегда склонно к битве. Но ты не ведаешь истинной природы вещей и не представляешь себе идущих от них последствий. Ведь существует множество средств к достижению цели, замышляемых на основании шастр.[312] Но из них битву знатоки прошлого считают самым пагубным. Только когда сражению благоприятствуют место и время, оно может быть победоносным, но сейчас, когда ему не благоприятствует время, оно не будет успешным. Проявление же героизма в подходящем месте и в удобное время способствует удаче. Удобный случай для (совершения) дел должен определяться благоприятным стечением обстоятельств. Ведь, придавая значение (словам заверения) колесничного мастера,[313] ученые люди никогда не решаются (на сражение).

[314] Поразмыслив (обо всем этом), нельзя признать столкновение с Партхой подходящим для нас. Он один защитил кауравов (от гандхарвов) и один удовлетворил (бога) Агни![315] Он один в течение пяти лет соблюдал обет воздержания (на склоне Химавана), он один, посадив Субхадру[316]

на колесницу, вызвал на поединок Кришну. В этом самом лесу[317] Кришна[318] вызволил Кришну (Драупади), похищенную (Джаядратхой). Один он в течение пяти лет изучал у Шакры (искусство владеть) различным оружием, один он, покорив объединенное войско (врага),[319] снискал славу для кауравов. Один тот усмиритель врагов победил в бою царя гандхарвов Читрасену и без промедления — все его непобедимое войско.

Им одним были сокрушены в битве данавы, ниватакавачи и калакханджи,[320] которых не могли победить даже боги. Что же на самом деле тобою одним, о Карна, здесь было совершено прежде? А между тем ведь каждым из (пандавов) были покорены хранители земли! Ведь даже Индра не смеет сразиться с Партхой в бою! Поэтому тот, кто желает сразиться с ним, — тому надлежит принять лечебное средство. Ты хочешь, протянув свою правую руку и не прикасаясь указательным пальцем, вырвать зуб у разгневанной ядовитой змеи. Или, бродя один по лесу, ты хочешь, вскочив на возбужденного слона, отправиться на нем в город, не имея стрекала. Или же, умастив себя топленым маслом и облачившись в лохмотья, ты хочешь пройти через пылающий огонь, питаемый топленым маслом, жиром и салом. Кто, связав себя (по рукам и ногам) и повесив на шею огромный камень, переправится через океан только при помощи своих рук? Какое же, в самом деле, мужество в этом?