Виражи эскалации

Даже само название «Союз Республик» в свете структурного деления страны на губернии теряло актуальность, требуя крайне внимательного и строгого отношения – будет ли сохранена в такой формации устойчивость государства.

Безусловно понимая, что стоит только единожды попустить и дать кому-то выйти из состава – этот «карточный домик» может посыпаться со всеми вытекающими последствиями гражданской резни.

«Старая гвардия» (а это непосредственно «силовой генсек» Андропов, «кремлёвский концеляр» Черненко, министр иностранных дел Громыко, КГБ – Крючков, ВС[4] – Устинов, включая и всех остальных военных, входящих в «кризисную группу» с полным допуском), даже ознакомившись с неприглядными фактами, очень тяжело принимали мысль о несостоятельности коммунистической идеи. И заикнуться о каком-либо послаблении авторитета КПСС было сродни, чёрт побери, кощунству…

Терентьев как-то при обсуждении видел глаза Черненко – думал, того кондратий схватит.

Впрочем, «старая гвардия», как уже упоминалось, постепенно сходила на «нет» – обложенные венками… кто-то на лафетах орудий… под похоронный оркестр.

Что и было пока взято в работу, так это «чистка» рядов – масштабная, хотя и избирательная, затеянная Крючковым для начала по предателям и по всем тем, кто «засветится» в политическом мародёрстве, переметнувшись на либеральную, прозападную сторону.

Поднимались меры ответственности для правящих элит, также в планах предполагалась отмена «хрущёвских привилегий»… небезусловно, конечно (кто бы сомневался).

«Кто бы сомневался, – в непонятных эмоциях повторил Терентьев, – вон тот же Андропов, говорят, чиня дисциплину, не особо рвался лишать чиновников от Компартии номенклатурных благ. Говорят, вычеркнул пункт в какой-то намеченной программе, бросив: „…А как иначе мы их заставим дорожить местом?“

С одной стороны, верно – стимуляция… Вот только к пряникам всегда должен идти противовесом кнут. В равновесном отношении или даже склоняясь к кнуту, так как если ты носитель партбилета, то с тебя и спрос выше. Разве не так?

Ну-ну… в Китае вроде бы даже смертная казнь для такого ворья введена, и один чёрт рискуют, не гнушаясь взятками и другими коррупционными преступлениями.

Верят, что удастся остаться безнаказанными? По всей видимости, так.

А у нас, по россейской ментальности – с нашим-то „однова живём“ – так и тем более! Сегодня хапнуть, а завтра трава не расти.

И как тогда с этим бороться?»

Что касается личности живчика Крючкова[5]

, сопоставив и проанализировав исторические факты, напрашивался осторожный, но очевидный вывод: если в 1982 году генерал значился «верным ленинцем» или просто был не очень-то уверен, то уж ближе к девяностым, очевидно, сам стал понимать, насколько партия себя дискредитировала (уж больно легко «слили» товарищи партбилеты, а КГБ тихо отмолчался в сторонке).

Другое дело, что страну при этом не удержали от развала, скорей, просто не сумев остановить центробежные процессы.

О силовых структурах СССР следовало бы оговориться исключительно.

К восьмидесятым конкурентное противостояние ГРУ и КГБ переросло почти во вражду.

Принимая во внимание в том числе и психологические мотивы меряющихся «кто круче» профессионалов, Терентьев видел в этом оппонировании вполне положительные моменты.

Слишком неоднозначную (дурную) репутацию потянул за собой Комитет государственной безопасности, когда «гласность» постперестроечной России позволила вскрыть многие неприглядные факты деятельности «неподкупных» чекистов – начиная со спекуляций ширпотребом и чуть ли не пособничества в развале Союза, а в дальнейшем «крышевания» всех и вся, кто приносил «нал».

О ГРУ ничего такого подобного не упоминалось – тут либо профессиональная сфера разведки имела иное выражение, либо люди оказались более стойкие к соблазнам. А возможно, «сор из избы» остался за порогом.

Сейчас же всё принимало форму нормальной конкуренции, где безраздельное хозяйское доминирование «комитетчиков» разбавлялось пристальной критикой со стороны «гэрэушников». По сути, обе службы и дополняли, и контролировали друг друга, конечно, не без натяжек и нестыковок… И поставленному на перспективу во главу страны Терентьеву порой приходилось буквально лавировать между этими равнозначными силовыми ведомствами. Как, кстати, едва ли не в большей степени держать марку перед вкогтившейся в свои пригретые места партийной номенклатурой.

* * *

Так или иначе, начавшиеся при Андропове преобразования ознаменовались постепенной сменой приоритетов во власти. А после 1985 года, когда «старики» кто ушёл своим ходом, кто с почётом удалился на покой, решительно вступил в действие механизм перераспределения полномочий на самом верху.