Виргинцы (книга 1)

Со времени моего последнего письма с Танбриджских вод случились одно-два прившествия {* Это слово раза два подскабливалось перочинным ножичком, но оставлено в таком виде, несомненно, к полному удовлетворению его творца. (Прим. автора.)}, о которых мне следует известить мою досточтимую матушку. Наше общество разъехалось оттуда в конце августа, с началом охоты на куропаток. Баронесса Бернштейн, чья доброта ко мне оставалась неизменной, отбыла в Бат, где обычно она проводит зиму, сделав мне весьма приятный подарок, банкноту в пятьдесят фунтов. Я поехал обратно в Каслвуд верхом с преп. мистером Сэмпсоном, чьи наставления нахожу безценишими, и моей кузиной леди Марией {** Не диктовал ли преподобный Сэмпсон эту часть письма? (Прим. автора.)}. По дороге я посетил моих добрых друзей, полковника Ламберта и его супругу в Окхерст-Хаусе, и они посылают моей досточтимой матушке сирдешные поклоны. С грустью узнал, что младшая мисс Ламберт хворает и ее родители очень встревожены.

В Каслвуде, как ни печально, пребывание мое было кратким из-за ссоры с кузеном Уильямом. Этот молодой человек наделен необузданными страстьями и, увы, привержен горячительным напиткам, и уж тогда совсем перестает сдерживаться. Мы поспорили по пустякам, из-за лошади, разгорячились, и он хотел нанести мне удар, чего внук моего деда и сын моей досточтимой матушки снести не мог. Я тоже ударил, и он повалился на пол, и его почти бесчувств отнесли в спальню. Утром я послал справиться о его здоровье, но, не получив от него больше никаких известий, отправился в Лондон, где и нахожусь с тех пор почти безотлучно.

Зная, что вам будет приятно, если я побываю в Кембриджском унирсете, где учился мой дорогой дедушка, я недавно отправился туда в обществе некоторых моих друзей. Мы ехали через Хартфоршир, и я спал в Уэре на знаменитой кровати. В Кембридже как раз начинались занятия. Я видел студентов в мантьях и шапочках и съездил посмотреть знаменитое Ньюмаркетское поле, где как раз устраивались скачки - лошадь моего друга лорда Марча Ключица от Резака пришла первой и выиграла большой приз. День был очень интересный - жоккеи, лошади и все прочее. Нам дома такое и не снилось. Парри заключались направо и налево, и богатейшие вельможи тут якшаются со всяким сбородом и все бьются об заклад друг с другом. Кембридж мне очень нравится, и особенно часовня в Кинг-Колледже с ее пышной, но изячной готтикой.

Я выезжал в свет и был избран членом клуба у Уайта, где познакомился с самыми знатными джентльменами. Среди моих друзей назову Рокингема, Карлейля, Орфорда, Болинброка и Ковентри - они все лорды, и меня с ними познакомил милорд Марч, про которого я уже писал раньше. Леди Ковентри очень красивая женщина, но худая. Все дамы тут красятся, и старые и молодые, так что если вы с Маунтин и Фанни хотите быть совсем по моде, мне надо будет прислать вам румяна. И тут все играют в карты - в каждом доме на каждом званом вечере ставится восемь, а то и десять карточных столов. Плохо только, что не все играют честно, а иные так и не расплачиваются честно. Ну, и мне тоже приходилось садиться за карты, и я своими глазами видел, как некоторые дамы без всякого стеснения забирали все мои фишки!

Как-то на днях мой друг мистер Вулф, когда его полк, двадцатый полк, был на смотру в Сент-Джеймском парке, сделал мне честь представить меня его королевскому высочеству главнокомандующему, и он был со мной очень милостив. Такой толстый веселый принц, простите мне мою вольность, а его манера держаться напомнила мне злосчастного генерала Брэддока, с которым, на свое горе, мы познакомились в прошлом году. Когда ему назвали мою фамилию и сообщили, что милый Джордж участвовал в злополучном походе Брэддока и пал на поле брани, он долго со мной разговаривал - спрашивал, почему такой молодой человек, как я, не служит. И еще, почему я не поехал к прусскому королю, великому полководцу, чтобы принять участие в одной-двух кампаниях: ведь это же было бы лучше, чем шляться в Лондоне по раутам и карточным вечерам. Я сказал, что с радостью поехал бы, но что я теперь единственный сын и, хотя матушка на время меня отпустила, мое место с ней в нашем виргинском поместье. Генерал Брэддок, сказал его высочество, писал сюда о преданности госпожи Эсмонд, и он будет рад быть мне полезным. Потом мы с мистером Вулфом были приняты его высочеством в его резиденции на Пэл-Мэл. Мистер Вулф, хотя он еще совсем молод, служил во время шотландской кампании под командой его высочества, которого мистер Демпстер у нас дома так горячо любит. Да, конечно, он был излишне суров, если только можно быть излишне суровым с мятежниками.