Виртуальный детектив

Как бы высокопарно это ни звучало, но вот случилась такая нестандартная ситуация, как должен поступать капитан? Как избавить от сомнений свою совесть и найти ту незримую границу разумного компромисса, за которой уже будет предательство? Почему общий интерес – заправка корабля, идущего на боевую службу, – нас не объединяет в поисках разрешения конфликта, а разъединяет? Чья правота восторжествует? Чья правда победит?!

Сидеть и пить чай было хорошо. После дневной жары и беготни по телу расплывалась приятная усталость. И лишь голова тяжелела от возникших проблем и дум: чем всё это кончится?

С берега закричали – на причал приехал представитель склада ГСМ – майор, заместитель начальника склада. Я встал и пошёл навстречу. Дальше всё было, как в плохом кино или антисоветском романе. Не поздоровавшись, не расспросив, не посмотрев, не выслушав, он с причала заорал визгливым фальцетом, кроя всех подряд матом, даже не зная, кто перед ним. Приостановив грязный поток угроз и оскорблений, призвав его к порядку, я кое-как втолковал ему, кто принимает масло и какую роль играет судно. Это его разозлило ещё больше. Он попёр на нас, считая, что нам никакого дела нет до качества масла, которое он подаёт на корабль. И впечатление, и зрелище всего этого было отвратительным. Так кричат от полного должностного бессилия, отсутствия ума и культуры, или как вор: «Держите вора!».

Спустившись на судно, посмотрев на слитую смесь воды и масла из автоцистерны, он вопреки здравому смыслу и ответственности пытался горлом склонить нас к приёму и передаче оставшегося масла, от которого сам командир ЭМЧ отказался.

Не вышло, и майор, ещё раз обругав нас матом, пошел к командиру ЭМЧ корабля.

Наверное, инстинкт самосохранения подсказывал, что будет с ним, если не выполнится план заправки по его вине: обводнённое масло – это его служебная халатность. Он это прекрасно понимал и, нападая на нас, таким образом защищался, не гнушаясь никакими средствами. Когда командир ЭМЧ и майор вернулись на судно, было принято решение сливать непригодную смесь, пока не пойдёт струя нормального чистого масла. Чистого, это относительно, потому что взвеси воды в нём останутся, но уже не в том количестве, как это было в трёхкратной «первой» пробе. Вообще-то, эта партия масла (в объёме цистерны) по всем техническим канонам должна быть забракована и направлена на очистку сепаратором. Но это уже решение не моё. Но так как ни у нас, ни на корабле свободных ёмкостей не осталось, майор сам вызвался найти и доставить её на причал.

Пока шли подготовительные работы по сливу обводнённого масла и взятой четвёртый (!) раз первой пробы (абсурд какой-то!), я в очередной раз пошёл на корабль позвонить диспетчеру.

Такой допотопный способ связи не просто обременителен и занимает много времени, но и доставляет определённые неудобства и владельцам телефонов, а это, как правило, диспетчеры, дежурные по воинским частям и оперативные дежурные, как в последнем случае. Для них это рабочий телефон, он всегда нужен, как основное средство связи с многочисленными абонентами для передачи команд, информации, приёма докладов. Неудивительно, что большинство дежурных довольно косо смотрит на капитана с протянутой рукой: «Разрешите позвонить». И лишь после некоторого расспроса куда, зачем и так далее, дают добро, процедив сквозь зубы:

– Давай, но не больше полминуты!

А бывают случаи, просто говорят, что телефон служебный (параллельный) и что занят, и нельзя. У каждого своё, и качать права – себе во вред!

Дождавшись своей очереди и доложив обстановку, поинтересовался, где представитель. Ответ был поразительный: куда бы он ни звонил каждые полчаса по всему списку начальников, ни на рабочем месте, ни дома их не было! Чудеса да и только. Дежурный по части о происшествии знал и отвечал то же самое.

Положительным было то, что диспетчер дал чёткое указание: принимать себе и передавать на корабль масло, прошедшее лабораторный анализ и имеющее паспорт. Спасибо, конечно, но это азбука нашей работы.

И я спокойно, с чувством исполненного долга, что доложил, получил указание возвращаться на судно, чтобы проинформировать экипаж о дальнейшей работе.

Экипажем возникшая ситуация воспринималась неоднозначно, и мнения разделились на два полярных: часть считала, что обводнённое масло нельзя принимать ни себе, ни подавать на корабль. Другая часть – пусть делают, что хотят, а мы должны выполнить свою задачу – принять и подать без ответственности за качество масла, и чем быстрее, тем лучше.

Упрекать и разъяснять, что такое хорошо и что такое плохо, не стал. Все они люди взрослые, всё прекрасно понимают и по-своему видят эту ситуацию, в меру своей ответственности.