Виртуальный детектив

Доложив, что работы, наконец, начали, я попросил его позвонить всем домой и предупредить, что мы задержимся, и надолго, а также заказать у дежурного по части машину развезти экипаж по домам, если вернёмся после нуля часов.

Позвонить диспетчер согласился, а вот машину не обещал. Ну и на том спасибо!

Часа через полтора работу окончили, а выделенные моряки помогли перешвартоваться к берегу, до которого осталось метра три-четыре. Швартовы кораблей были обтянуты втугую, и ближе подойти возможности не было. И когда с автоцистерны подали свой шланг, он тоже не доставал до нашего приёмника метров четыре-пять.

Заверения начальника склада ГСМ оказались голословными, а шофёр-экспедитор не знал, что делать, и стоял у машины, ничего не предпринимая. Стало очевидно, что если мы не решим эту проблему сами, то стоять будем долго. Но если командир ЭМЧ десантного корабля удлинять шланги отказался – поставщик должен использовать свои шланги, то когда пришёл наш черёд искать выход из положения, мы решили: будем наращивать шланг своими силами и средствами.

Таким образом мы бросили ещё один спасательный круг нашему незадачливому собрату, на этот раз не испытывая особого удовольствия, поскольку дополнительная работа за него была не только трудоёмкой, но и весьма ответственной.

Был у нас в загашнике шланг, хоть и старенький, но внешне вполне приличный и подходящий. Обсудив с механиком все «за» и «против», решили использовать его для ускорения работы – перешвартовка себе дороже. Это и не совсем риск, но и не совсем праведное дело – шланг перед работой должен быть проверен рабочим давлением и его использование узаконено актом. Так должно быть. Но времени для всего этого уж не было. И я приказал механику сращивать шланг – боевых друзей-десантников и своих береговых коллег с базы жидкого топлива надо было выручать. Так нас в недалёком прошлом учили. И приказ я отдал без колебаний, с полной уверенностью, что это наше общее дело и принятое решение – единственно правильный выход, а не потому, что пятница.

Тогда и в голову не приходило, что ни одно доброе дело не остаётся безнаказанным, и как это всё потом обернётся против нас. Порядочные люди никогда не поверят, что с ними могут поступить непорядочно.

Когда с автоцистерны протягивали шланг, я заметил, что из него что-то несколько раз плеснулось на палубу. И вдруг теперь обратил внимание, что пятна и лужицы не были похожи на масло – и растекались не так, и блестели не так. Я присел, мазнул пальцем, понюхал – так это и не масло! Рассматривая пятно и нюхая мазки из разных лужиц, я стал соображать, что же это такое? И вдруг сознание пронзила страшная догадка – это вода! В автоцистерне обводнённое масло! Как оглушённый, я сидел и смотрел на пятна и не мог поверить – вода в масле! Этого не может быть!

Механик доложил, что шланг готов и можно начинать работу, затем добавил:

– Чего сомневаетесь? Вода это!

И конкретно на этих пятнах показал, где вода, где смесь, где масло. Теперь уж сомневаться не приходилось – да, это была вода! Вода в масле, которое должно быть подано на десантный корабль, идущий на боевую службу в Средиземное море с правительственным заданием!

То, что это чревато опасностью, сомнений не было. Вода в масле для главных двигателей вообще недопустима! Даже представить себе невозможно, что может произойти в проливах Босфор и Дарданеллы или в шторм в открытом море, или в бою,

наконец, ведь не на прогулку же идёт корабль в полном вооружении и с десантом на борту!

Тут есть о чём подумать, но решать надо быстро. В первую очередь меня ужаснула мысль, что последним, кто будет подавать масло на десантный корабль, будет не машина, а мы, наше судно, и случись что в море, вина ляжет на нас, так как паспорт на это масло в порядке – воды в нём нет!

Более того, в цистерне, куда будет принято это обводнённое масло, по закону физики вода осядет на дно и останется у нас, как улики нашего преступного деяния. В том, что это преступление, я не сомневался сразу, с первого мгновения, как только понял, что это вода. И даже если поход десантного корабля закончится благополучно, и вода останется у нас в мёртвом запасе, то когда-то она всё равно попадёт в масло на другой корабль и сделает своё подлое дело.

А может, пронесёт? Ну, повезёт и им, и нам? Может, я преувеличиваю всё это?

На миг я усомнился в себе: а что я волнуюсь и трепыхаюсь от приступа потревоженной совести или страха, мне что, это больше всех надо? Я что, Христос, чтобы брать на себя чужие грехи? Получаем масло не мы, а десантный корабль. Мы – перевозчики. Пусть командир ЭМЧ десантного корабля сам решает: принимать или нет. Это ему плавать, ему и решать. Совесть наша чиста, мы ударили в колокол, а на корабле пусть сами думают, как избежать опасности. Мы свой долг и обязанности выполнили сполна, и упрекать нам себя не в чем.

Но успокаивающего эффекта в этих рассуждениях не было. Наоборот, стало как-то стыдно и мерзопакостно перед самим собой, что я такое мог подумать.