Виртуоз боевой стали

— Да, Нурд. Дикарское имя, только носит его отнюдь не дикарь. Я пытался довести тебя до потери самообладания, а ты... Ни единого удара, только защита... Понимал, в чем твоя слабость, боялся ее, сумел не дать себе возможности ошибиться. Я заставил тебя озвереть, а ты умудрился обернуть это себе на пользу! Тот Нор, которого я знал и учил, не сумел бы так. Больше скажу: даже тот Нор, которого я бы выучил до конца, — и тот вряд ли сумел бы. Не обуздывать чувства, как наставляют орденские мудрецы, а обращать к пользе — вот истинное умение! И этого ты достиг, благодаря запрорвному виртуозу с дикарским именем. Он умудрился развить заложенное в тебя здесь, да еще и вплести свое, не навредив ни тому, ни другому. Это великий дар — уж ты прими на веру слова старого драчуна. Наш любезнейший хозяин восхищался умом тамошней знахарки — колдуньи, я поражен умением воителя Hypда... Получается, что за Серой живут не дикари, не идиоты, а люди, с которыми есть о чем говорить и договариваться.

Некоторое время они шли молча. Нор искоса взглядывал на пожилого виртуоза и только диву давался. Надо же, до чего расчувствовался Учитель! Того и гляди, прослезится. Стареет, что ли? Или действительно Нор стал очень хорош на мечах? Может, конечно, и так, только сегодня лишний раз пришлось убедиться: до господина Тантарра ему как плевку до ливня. Говорить-то можно все что угодно, но оставленные клинком виртуоза многочисленные синяки куда красноречивее слов. Почему же Учитель так восхищен запрорвным витязем? Ведь последний раз Нор дрался с Нурдом по меньшей мере на равных... Или парень недопонял чего-то — и там, и здесь?

А господин Тантарр потянулся со сладким хрустом и сказал: — Ну, разлюбезнейший ты мой, считай, погуляли. Знаешь, у почтенного умника в багаже припрятана здоровенная засургученная бутыль. Вот бы добраться до содержимого! Наш высокоученый хозяин, по-моему, не из тех, кто станет таскать с собой всякую дрянь.

8

Идти было трудно, а временами просто-напросто страшно. Справа — почти отвесный обрыв, застрявший вершиной в мохнатых сердитых тучах; слева — пропасть, дно которой украдено хворым туманом, под ногами — карниз шириной ладоней в семь (ученый старец ласково именует его «тропочкой»), и срывающиеся из-под подошв камни целую вечность с неправдоподобным трескучим грохотом прыгают по крутым склонам... А иногда карниз становится пологим, скользким, и приходится распластываться, цепляясь за жалкие кустики, растущие прямо из камня. И ведь еще эта Ларда — Нору и господину Тантарру приходится то нести ее, то тащить волоком. Адмиральский дед не только укутал дикарку, но и глаза завязал, чтоб остатков ума не лишилась, только все равно с ней очень трудно управляться даже вдвоем. В самые неподходящие мгновения она принимается выть, скулить и так извиваться — того и гляди, кого-нибудь в пропасть спихнет.

Парню казалось, что идут они уже вечность или поболее, хотя солнце еще и до полуденной маковки не добралось, а вышли не спозаранку. Сперва завтракали (долго и плотно — провиант удобнее нести в брюхе, чем за плечами). Потом ученый господин эрц-капитан Фурст Корнеро Кирон изволил отдавать распоряжения слугам. Потом он переодевался к походу. Переодевание свелось к замене лакированных башмаков и пышного кружевного воротника на лакированные ботфорты и кружевной шейный платок, однако времени эти замены съели немало. Так что в путь удалось отправиться лишь поздним утром.