Виртуоз мести

Семен уехал в Питер и поселился в общаге. Одновременно с учебой занялся он и махинациями на валютном пятачке. Нельзя, конечно, сказать, что жил Семен честно, не нарушая закон. А как же иначе он смог бы купить свою модную "восьмерку" Жигуль? На учебу времени не осталось и из института его через полгода выперли. Но это его не огорчило. Зачем учится, когда деньги и без учебы так и липнут к рукам? Он снимал хорошую квартиру, бабки были и дело шло. За все это время он не написал матери ни строчки. А самое первое письмо за много лет отправил ей уже из тюрьмы. Когда пришел ответ, понял, что кроме матери у него в этом мире больше никого и нет.

Семен встряхнул головой, чтобы отогнать свои воспоминания и принял решение не ездить пока ни в какой офис к грузину. Важнее на данном этапе было найти настоящего убийцу всех его подельников. Наподдать этому уроду как следует и отволочь в ментовку, как живую улику и пусть они там с ним разбираются. Семен был невиновен и поэтому пускаться в бега ему пока не хотелось. Он все же верил, что сможет найти Голубеева и доказать, что именно он, Голубеев, а не Семен виноват во всех этих смертях.

Семен решил еще раз позвонить Татьяне и проверить, что с ней. Он зашел в беседку во дворе дома и набрал номер её телефона на своем "сотовике".

- Алло? - почти сразу схватили трубку. - Алло?

Семен узнал голос мужа Татьяны, только сейчас он был хриплый и все время срывался вверх. Семен молчал.

- Алло, кто это? - казалось, что мужчина сейчас заплачет. - Таня, это ты?

Семен отключил телефон. Говорить не пришлось - все было понятно. Значит, и Танька тоже... Значит, и она пропала. Может, как раз сейчас этот ублюдок режет ее на куски. Но Семен не знал, где он. И была только одна надежда, что Герцеговина Ивановна найдет его адрес, этого козла. Неуловимого Мстителя.

Семь лет прошло с тех пор, как случилось все то, что случилось. Семь долгих-долгих лет. Как они тянулись, медленно, как сыр в пицце. Особенно первые пять. Хотелось, чтобы время шло быстрей. Семен подгонял его, подстегивал, как коней, но потом понимал, что время-то не просто идет. Оно уходит навсегда. Уходят твои дни, вечера, ночи, которые на свободе бы были совсем, совсем другими. И по-другому бы ощущались. Не как однообразное мелькание похожих друг на друга серых картинок, а как прогулка по живописной картинной галерее. И может быть, все сложилось бы в жизни совсем не так, как сейчас.

А тот злополучный вечер? Тысячи раз вспоминал его потом Семен, хлебая баланду и работая в лесу, перед сном и читая письма от матери. Какой-то бред произошел тогда. Все было словно в шутку, да шутка-то получилась не смешная. Каждая секунда того вечера стоила им всем многих дней, проведенных за колючкой.

В восемнадцать лет, когда у тебя кипы легких денег, машина, когда девчонки отдаются за пачку импортных сигарет, ты вообще перестаешь думать. Ну, трахнули, делов-то на копейку. Поплачет, поплачет и забудет. Бывало у Семена и такое, что говорить - кормит-поит девочку, обхаживает, затащит в постель, а она не дает, и все тут. Ей наподдашь слегка, напугаешь, она и ножки раскинет. А потом еще спасибо скажет, что лишили ненужного кусочка кожи. Какая же дефлорация без насилия? Во-первых, больно, во-вторых, страшно, как у зубного. И чем врач безжалостней, тем операция короче, и боли меньше. Это все знают.

А с Инной произошло все как будто по какому-то зловещему сценарию. Как будто все было заранее спланировано и изменить ничего уже нельзя. А ведь могло же быть и так, что трахнули они тогда эту Инну, да и забыли бы о ней через неделю. И она бы поплакала, попереживала, а потом бы еще не раз пришла в гости. Сколько угодно таких случаев Семен знал. Но нет, Бомбу угораздило ей "накатить" по физиономии, а потом они, пьяные дураки, не разобрали, что она живая, и таскали ее за собой. И бросили в этот колодец, где она и замерзла. Повезло им, что она тогда еще, когда они ее кинули в колодец, была жива, и экспертиза это подтвердила. Иначе все это происшествие по уголовному законодательству квалифицировалось бы совсем иначе, и всю их пьяную кодлу ждала бы другая, расстрельная статья.

А так получилось, что посадили их только за групповое изнасилование. И то, что Инна до смерти замёрзла в колодце, была уже как бы её, самой Инны, вина. Могла бы и вылезти, если б не напилась. К тому же вся их компания в один голос заверяла, что никто Инну пальцем не тронул, а повреждения она получила, падая в колодец, когда выскочила из машины по пути домой. Вот так и смогли отмазаться от статьи "Нанесение тяжких телесных повреждений" и оставили им только "Групповое изнасилование". Принимая во внимание хорошие характеристики с места работы и учёбы, незапятнанную ранее репутацию и хорошего адвоката, суд вынес всей шайке не слишком суровое наказание. Это-то и взбесило Инниного папашку.