Вирус

— Не получается? — стоило мне вернуться в зал, как окликнул меня оказавшийся рядом Сёма.

— М? А, да, хотел еще что-нибудь активировать, но никак, — сообразив, что он, оказывается, за мной присматривал в зале, ответил я.

— Пошли на ринг, ты в прошлый раз неплохо держался, покажу тебе парочку связок, — кивнув на октагон, Сёма вполне дружески хлопнул меня по плечу.

— Давай, — мне стоило усилий не начать улыбаться.

— В первый раз вижу парня, который радуется, перед тем как его будут бить! — сестра парня оказалась рядом с входом октагон и без труда считала по мимике моё состояние.

— Мы уже спаринговались, на этот раз победа будет за мной! — шутливо воздев руку вверх, я вызвал у девушки улыбку.

— Вообще-то я чемпион по кикбоксингу, — не поняв нашей веселости, насупился мордатый.

— Это было три года назад и только по нашему району! — тут же сдала его сестра, видимо заметив, как начало вытягиваться у меня лицо.

— Ха! — тоже заметив, как я «побледнел», развеселился её брат, видимо до этого пытаясь пошутить.

В октагоне мне еще бывать не доводилось, пройдя вдоль периметра, я вел кончиками пальцев по сетке, испытывая на подушечках странное чувство. Поддавшись моменту, подпрыгнул на высоту в три метра, оказавшись на какое-то мгновение выше ограждения и чуть-чуть не достав потолок.

— Мля! — приземлившись на прямые ноги, я тут же завалился на бок.

— Ты как? — склонившись надо-мной, поинтересовался Сёма.

— Жить буду, — медленно произнес я, испытывая острую боль в обеих ногах.

Характерный хруст срастающихся костей оказался замаскирован шуршанием одежды, с временно улучшившимся слухом, я отчетливо слышал все, даже самые слабые звуки. Скрип мата под ногами присевшего ко мне мордатого, гудение лампы дневного освещения на потолке, хмык какого-то парня, видимо видевшего мой прыжок и результат приземления. Валентина осталась стоять за пределами октагона, судя по её обычному внешнему виду, ничего активировать сегодня она не собиралась, а я только сейчас об этом догадался.

«Да уж, мне видимо еще не одна eta-мутация для мозга будет нужна», — мелькнула краем сознания недовольная мысль.

— Ты вообще чем думал, когда прыгал? — тем временем спросил меня Сёма: — неужели не видел, что никто из наших так не делает?

— Да видел я одного, — не став вдаваться в детали и рассказывать про ночное бдение в Облаве с Севой, я попытался оправдаться: — у меня же iota-мутация ног первого круга вкачана.

— Да хоть третьего, закалку внутренних органов ещё не проработали как делать, а без неё и скелет, и сердце, и почки, да и все остальное, остаются такими-же хрупкими, как и раньше, — усмехнулся парень, после чего добавил: — в армии целые батальоны новобранцев каждый день по всякому себя калечат, выискивая оптимальные методы развития, так что надо лишь подождать.

— И кто мне о них потом расскажет? — усмехнулся я, слегка ошалев от новостей творящегося в рядах вооружённых сил беспредела.

— Так ты же в Дружине, — как если бы это все объясняло, проговорил мордатый и, перестав улыбаться, сказал: — извини, но так надо.

После этого его кулак ударил меня в лицо, дернувшись, я не сумел подставить верхнюю часть лба под удар. Рассеченная бровь тут же брызнула моей кровью в разные стороны, я с трудом удержал себя от ставшего уже рефлекторным Вдоха, позволяющего заживлять раны за чужой счет. Откинутый ударом на спину, я какое-то время смотрел в потолок, после чего сел, не торопясь вставать.

— Ну Семен! — укоризненно произнесла Валентина, в голосе слышалось смирение к поступкам своего брата.

— Я же сказал, так надо, — полу обернувшись, ответил он ей.

— Кому надо? — оставаясь на полу, поинтересовался я.

— Дружине, поступили данные, что у тебя всего один кровный родственник, и тот Чистый, — нехотя пояснил он и, словно желая оправдаться, торопливо добавил: — случай редкий, когда меня спросили, я подтвердил, что у тебя раны не заживают, но старшие потребовали проверить еще раз.

— Поможешь? — протянув руку, я воспользовался помощью парня и встал на ноги, пошатнувшись.

— Ты как? Идти то можешь? — глянув на мои ноги, которые по сути уже восстановились, но я не хотел этого показывать и чуть их подогнул, поинтересовался мордатый.

— До раздевалки проводи, — как если бы прислушался к себе, помедлив, попросил я.

Тот послушно подхватил меня под плечо, а его сестра, стоило нам выйти из октагона, протянула мне бумажную салфетку. Сообразив, что кровь все еще течет по лицу из разбитой брови, я не стал отказываться. Дойти до раздевалки, присесть у своего шкафчика, откинуть голову назад, остаться через пять минут одному, все это время я сдерживался, буквально ощущая стоящий в горле ком. Стоило Сёме выйти из помещения, как я с удовольствием втянул в себя воздух, и почувствовал, как отмеренная Природой продолжительность жизни мордатого стала хоть и ненамного, но короче.