Вирус

До дома я шел в странном состоянии, вроде бы ничего за прошедшие пару часов не произошло, а настроение было не очень. Открыв дверь своим ключом и войдя в квартиру, сообразил, что всё это время подспудно думал о девушке. Оставив её одну, в незнакомом месте, лишив перед этим почти всех родственников, я совсем не подумал о том, что она будет чувствовать.

— Привет, ты как? — заглянув в комнату, где Баваль смотрела телевизор свернувшись «калачиком» на сложенном диване, спросил я.

— Плохо, — выключив экран нажатием кнопки на пульте, ответила она.

— Э, — растерялся я, после чего попытался оправдаться: — могла бы со мной пойти, сама же отказалась.

— Ты меня не взял с собой, — безапелляционно заявила она.

— Подожди, — от испытываемого мной минуту назад чувства вины не осталось и следа: — я же спросил тебя, пойдешь со мной, и ты сама отказалась!

— Ты мужчина или нет? Зачем ты меня спрашиваешь? — вгоняя меня в состояние растерянности, Баваль продолжала смотреть в пол, не поднимая на меня взгляд: — ты или мужчина и я останусь с тобой, или нет!

— Я мужчина, — как можно тверже сказал я, после чего решил сменить тему: — ты обедать будешь? Давай пиццу закажем?

— Ты опять? — на этот раз она не только подняла взгляд карих глаз, но и сама встала с дивана: — я же сказала, ты или мужчина или нет!

— Если я мужчина, то ты сейчас станешь моей женщиной! — с трудом удерживая злость, которую вызвала своими словами во мне Баваль, сквозь зубы процедил я.

— Мог бы и прошлой ночью сообразить, теперь жди новой ночи, — как если бы говорила о каких-то совершенно обыденных вещах, отмахнулась она от моей угрозы и двинулась на выход из комнаты: — иди мой руки, обед готов, сейчас накладывать буду.

Оставшись стоять посреди опустевшей комнаты, я пытался сообразить, как вести себя дальше. С одной стороны, мне нравилось та позиция, которую отводила мне в своей жизни девушка. С другой стороны, я не понимал, когда она может в очередной «взбрыкнуть» и как будет реагировать на то или иное моё действие. Встряхнувшись, отчего непроизвольно вырвавшийся контроль над Гравитацией заставил скрипнуть пружинами стоящий рядом диван от навалившейся на него нагрузки, я развернулся и пошел в ванну. По пути, ради тренировки специально уменьшил силу притяжения и ощутил себя словно космонавт на поверхности Луны.

Приготовлено было все вкусно, но немного. Продукты, из которых оказался сварен суп, мясное рагу, а так же салат с кусками трех видов сыра, имели очевидный для меня источник своего происхождения. Начав обед, я вначале подумывал о том, чтобы «осадить» Баваль и заставить её прекратить воровать чужие вещи, но к концу приема пищи трезво переоценил свои финансовые «силы» и промолчал. По любому получалось, что если я даже устроюсь на работу, первая выплата денег будет в лучшем случае через пару недель, да и сумма, наверняка, получится смехотворной.

— Спасибо, вкусно, — откинувшись, я облокотился спиной на подоконник и поблагодарил Баваль.

— Явэн састэ, — видимо используя ставший ей родным, цыганский язык, ответила девушка.

— Что по телеку интересного показывали? — чтобы хоть как-то заполнить возникшую паузу, спросил я.

Баваль довольно скептично прокомментировала некоторые новшества, которые ввело правительство и извещало население страны. Я, с удивлением отметил, что во многом с ней согласен, особенно в том, что основной упор сделан на сохранение Власти у тех, кто сейчас и так находится у Власти. В конце пересказа Баваль сообщила, что всех туристов, отдыхавших на Мальдивах в новый год захватили в заложники и теперь требуют у нас каких-то неимоверных уступок.

— А если нет, то что, убьют их? — заинтересовался я.

— Да, будут долго убивать, чтобы все их родственники тоже гарантированно умерли, — подтвердила Баваль, домывая последнюю тарелку: — как я поняла, там в есть кто-то из родственников высокопоставленных деятелей, так что вроде как собираются идти на уступки, но это не точно.

— Знаешь, а ведь туризм в таком ключе скоро полностью исчезнет, — подумав, озвучил я пришедшую мысль: — ведь куда бы ты не поехал, тебя могут захватить и угрожать теперь не только смертью заложника, но и всех остальных кровных родственников.

— Мы поэтому в столицу и перебрались, в том доме-колодце, уже живет шесть, то есть пять семей, — поддержала разговор со своей стороны Баваль, запнувшись в конце фразы и продолжив после небольшой заминки: — только вот после вчерашнего, сход общины наверняка решит сменить место, плохое начало, плохая жизнь.

— Ну, здесь многие стараются сейчас передислоцироваться, чтобы жить рядом, полиция, военные, да и простые люди, — вспомнив слова Сан Саныча, о переезде родственников и проживании вместе, мне неожиданно пришла в голову один вопрос: — слушай, а вы давно своим табором в столицу приехали?

— Приехали недавно, за неделю до нового года, а с последнего места стронулись еще в начале декабря, — закончив с посудой, Баваль присела с другой стороны стола.