Вирус бессмертия

– Да! – воскликнул он. – Женщины не терпят считать себя брошенными или обиженными, они скорее склонны внушать себе, что это они сами отшили недостойного кавалера. А посему злиться не на что и лить слезы нет ни малейших причин. Куда лучше отправиться в людное место, забыть о случившемся, а может, найти кого-то достойнее, чем незадачливый ухажер.

Эта выдуманная Карлом логическая цепочка так развеселила его, что он не смог сдержать улыбку, поднимаясь по трапу туда, где расстался с Евой.

В первом ресторане он ее не нашел. Там было очень людно, очень накурено и играл духовой биг-бенд. Но это не остановило Карла. Он поймал официанта и устроил ему форменный допрос про даму в темно-синем вечернем платье. Официант отрицательно покачал головой, хотя дам в темно-синих платьях на танцевальной площадке перед сценой было не меньше десятка.

Шнайдер внимательно рассмотрел тех, что были в ресторане, сам и направился дальше.

Во втором ресторанчике Карл нашел свою знакомую без труда. Она одиноко сидела за столиком, что-то писала в тетрадке, изредка отпивая из бокала с мартини. Карл, не выдавая своего присутствия, понаблюдал за ней пару минут. В этом ресторане публики было значительно меньше, чем в предыдущем, – часть столиков пустовала, – но те, что присутствовали, производили шикарное впечатление. Темноту то и дело рассекали алмазные блики.

На сцене наяривал негритянский квартет, пышнотелая черная вокалистка с великолепным голосом и чисто негритянским чувством ритма напевала свой вариант колыбельной Клары из оперы Гершвина. Трубач затянул длинное соло.

К Карлу подошел официант, и Шнайдер заказал виски с содовой. На самом деле хотелось не виски. Хотелось проверить, обернется ли Ева, если начать вспоминать детали таинственного знака из треугольников. Сосредоточившись, Карл, не закрывая глаз, представил себе огненную паутину и усилием воли заставил ее вращаться. Тут же упругий поток силы влился в его тело, вызвав волну обжигающего озноба. Трубач сбился с ритма, со стороны кухни раздался звон битой посуды, а Ева, обернувшись, чуть не выронила тетрадь. Это произошло одновременно, так что у Карла развеялись последние сомнения. Сила знака действовала.

«Черт побери!..» – с восторгом подумал Карл и широко улыбнулся Еве.

Банда на сцене быстро опомнилась и продолжала играть как ни в чем не бывало. Только теперь они принялись исполнять что-то совсем умопомрачительное, отдаленно похожее на то, что услышал Карл в динамике Ребера.

Не дожидаясь, когда официант принесет заказ, он поднялся с места и вальяжной походкой направился к оторопевшей от удивления писательнице.

– Карл?! – удивилась она, не совсем понимая, что происходит.

– Прошу меня извинить, – Шнайдер без приглашения опустился на стул. – Перенесенная несколько лет назад травма иногда делает мое поведение не совсем адекватным.

Ева хотела что-то ответить, но он не дал ей и рта раскрыть.

– Это не значит, что я псих. Просто время от времени случаются приступы, после которых мне приходится приходить в себя. У вас может возникнуть закономерный вопрос – как это касается лично вас и почему вы должны все это терпеть? Ответ прост. Терпеть вам это придется по той простой причине, что вы мне понравились, я хочу провести с вами вечер, а если вы меня за это время не разочаруете, то и ночь.

На этом месте любая женщина, кроме законченной проститутки, уже дала бы ему пощечину или выплеснула в лицо мартини из бокала. Однако Ева лишь покраснела и опустила глаза. Хотя было заметно, что в ней происходит какая-то внутренняя борьба. Было похоже, будто разум в ней уснул, а тело – рот, руки, глаза – действует по указке гипнотизера или какого-то иного таинственного управляющего.

– Это вы меня извините, – наконец вымолвила она очень ровным, но вместе с тем напряженным голосом. – Мне надо было проводить вас до каюты, а я повела себя как равнодушная дура. Что же касается вечера… У меня сейчас не лучшая полоса в жизни. Похоже, мой литературный агент так и не сел на корабль, так что мое настроение нельзя назвать хорошим. Однако если вы сами хотите потратить на меня свое время, я с радостью приму эту жертву, поскольку мне одиноко и грустно.

«Она или шлюха, или аферистка, – осторожно подумал Карл, припоминая, что не стоит увлекаться действием знака. – Не получилось бы так, что это она охотится на меня, а не я на нее. Хотя можно допустить и другой вариант. Может оказаться, что благодаря огненному знаку, непонятно как возникшему у меня в голове, я приобрел способность к подавлению чужой воли. Точнее, к подавлению женской воли, о чем мечтал уже много лет».

Для окончательной проверки Карл протянул руку и нащупал под столом горячую коленку Евы. Женщина вздрогнула и напряглась, как струна.

– О! Карл! – напряженно проговорила она. – Здесь же люди.

Она смутилась и снова опустила глаза.