Вирус. Книга 2. Шаги апокалипсиса

– Да! Да, ты! Я за что тебе деньги плачу?! – крикнул в трубку Штельмах. – Ты на меня работаешь или на ФСБ?! Всё, ты уволен!

Он отключился и спрятал мобильник в карман.

– Я так понимаю, никто за вами не прилетит? – смотрел на него капитан.

– Ничего, я сейчас позвоню в администрацию президента, и меня вытащат отсюда! – ответил Штельмах и, обернувшись, увидел стоящего с топориком Алексея.

– Ты что надумал?! Ты кого решил топориком напугать?! Меня, Штельмаха?! – Он повернулся и направился к Алексею.

– Не подходи! – закричал Назарецкий и приготовился к удару.

Штельмах сделал еще шаг и вдруг дернулся, сделав резкое движение головой назад, затем вперед… и повалился на палубу. Под его шеей образовалась небольшая лужа крови.

Алексей подошел ближе и, подняв глаза на капитана, произнес:

– Они его застрелили.

– Ну, может, так и лучше, – отреагировал капитан и сделал два шага к телу.

– С глушителем, наверное. Фёдор Иваныч, смотрите, прямо между глаз всадили. Хорошо стреляют! – сделал вывод Назарецкий.

Он повернулся и посмотрел в сторону берега.

– Да, Алексей, церемониться с нами никто не будет. Это факт, – сказал капитан, стараясь увидеть, что сейчас происходит на берегу.

4

Дроздов опустил бинокль и взял рацию.

– Хорошо сработали, Карабас! – отметил он.

– Сёма по-другому не умеет, – отозвался мужской голос.

Подполковник подошел ближе к воде и, тяжело вздохнув, посмотрел на теплоход. Сентябрьское утро медленно шло к полудню. Солнце слегка пригревало, но порывы прохладного осеннего ветра говорили о том, что совсем скоро придут холода.

Ему необходимо было обдумать и выработать план дальнейших действий. Рисковать ребятами из спецгруппы совершенно не хотелось, да и гарантий, что удастся спасти кого-нибудь из пассажиров теплохода, не было.

Прокручивая в голове возможные варианты, Дроздов приходил только к одному выводу.

– Будем ждать, – негромко сказал он, глядя на спокойную гладь реки.

– Эх, Дроздов, сейчас бы удочку да посидеть на бережку… – подошел сзади полковник Сукровин. – Как считаешь?

– Да что-то настроения нет для рыбалки, Дмитрий Палыч.

– О них думаешь? – Полковник взглядом показал на теплоход. – Ты же им ничем не поможешь.

– Да я это знаю лучше других. Но от этого хочется орать так, чтоб услышал тот, кто сидит там, на небе.

– О, Дроздов, я хоть и не сильно верующий, но ты бы лучше его не злил, – Сукровин поднял глаза кверху. – А то, не ровен час, еще чего-нибудь нам устроит…

– Мы пока с вирусом не разобрались, куда нам еще. Разве только, если вероятный противник решит ядерную войну замутить. Терять-то все равно нечего.

– Да ну тебя, Дроздов, любишь ты ужасами пугать. Пошли в машину, перекусим да выпьем по сто грамм, – сказал полковник и направился к бусику.

Дроздов повернулся и последовал за ним.

Когда он подошел к микроавтобусу, в голове в очередной раз прокручивались события, происходившие на палубе теплохода.

– Слушай, Дмитрий Палыч, а ведь он слишком бодр был. Тебе не кажется? – о чем-то размышляя, негромко спросил Дроздов.

– Чего?.. Ты что там бормочешь? – отозвался полковник из машины.

– Я говорю, что слишком он бодрый был, этот Штельмах.

– И чего?

– А того, Дмитрий Палыч. Времени сейчас сколько?

– Начало двенадцатого. А что?.. Ничего не пойму. Ты чего там думаешь?

– Вот смотри, Дмитрий Палыч. Штельмах этот бегал по теплоходу, как здоровый, а жена его в тяжелом состоянии, если не умерла вообще.

– И что?..

– Считай, с момента его заражения прошло минимум восемь, а то и девять часов. Он, по идее, должен был лежать или ползать от слабости. Вирус заставил бы его кровью кашлять, а он бегал. И я задаюсь вопросом: почему?

– Ну, Дроздов, ты даешь! Нашел о чем думать. Ну, бегал этот Штельман, деньги всем предлагал, пугал всех, и что?.. Отбегался. Давай, Дроздов, выпьем и вот… ребята колбасы дали и сыра. Держи, – Сукровин подал ему пластиковый стаканчик, наполовину наполненный коньяком.

– Штельмах.

– Чего?

– Штельмах его фамилия была.

– А, да? Ну и бог с ним. Ему теперь все равно. Бери закуску, – Сукровин показал глазами на газету, где были разложены пластиковые упаковки с нарезанными продуктами.

– Главное, Дмитрий Палыч, чтоб мы и наши близкие были здоровы, – сказал Дроздов, стоя у микроавтобуса, и залпом выпил коньяк.

– Дроздов, что мне в тебе нравится, так это то, что я даже «а» сказать не успеваю, а ты уже выпил. Мог бы тост толкнуть, что рад нашей встрече, а потом о здоровье, – улыбнулся полковник и тоже выпил.

– Не, Дмитрий Палыч, сначала здоровье, а потом уже все остальное… Вот не выходит у меня из головы этот Штельмах, не выходит. Ему же почти шестьдесят было, а жене тридцать семь. Только он бегал по всему теплоходу и драться лез, а она свалилась. Почему так?

– Не знаю, – пожал плечами Сукровин. – Может, она действительно простыла в холодной воде?

– А он тогда почему не простудился и воспаление легких не заработал?

– Что ты пристал, Дроздов? Откуда я знаю?.. Может, он закаленный был! Ты, Дроздов, с падающего вертолета спрыгни в реку, у тебя столько адреналина в кровь бахнет, что не сразу и поймешь. Ты еще будешь?.. Или кофе?

– Что?!