Вишневое лето

Я увидела, что он тоже улыбнулся, но тут же снова посерьезнел. Только его взгляд остался нежным, гораздо нежнее, чем раньше. Его глаза затягивали, как водоворот, и мне хотелось броситься в него с головой и больше никогда не выплыть. Какая-то часть меня все еще сопротивлялась, не позволяя сделать последний шаг, но она становилась слабее с каждым днем.

— Эмили… я… — сказал он и замолчал.

— Что ты хотел сказать? — прошептала я.

Он откашлялся и отвел взгляд.

— Мне… нужно ехать.

— Конечно, — пробормотала я, глядя в землю. Мы оба опять замолчали.

— Спасибо тебе.

— За что? — я снова посмотрела на него.

— За то, что ты поехала с нами. За то, что не выгнала меня из палатки. А еще за то, что дала мне шанс, хоть я его и не заслужил, и за то, что согласилась проехаться со мной на мотоцикле, хоть это тебя и пугало.

Дело было даже не в том, что он сказал, а в том, как он это сказал. У меня на секунду перехватило дыхание.

Так что я поддалась порыву, встала на носочки и коснулась губами его щеки. На секунду мир вокруг меня словно застыл, и прежде чем я поняла, что сделала, все уже было позади. Мое сердце билось как сумасшедшее.

Глаза Элиаса были закрыты. Спустя какое-то время он открыл их и заморгал.

— Что это было?

— Поцелуй в щечку, — сказала я, прикусив губу.

— И чем… я его заслужил?

— Тем, что не стал надо мной смеяться, когда я вела мотоцикл. И тем, что сказал четыре распространенных предложения, и ни в одном из них не было слова «секс».

Элиас уставился на меня, будто не мог поверить, что я говорю серьезно. Но выражение моего лица его явно убедило.

— Я… пойду, — пробормотал он, — Пока я не натворил еще чего-нибудь и все не испортил.

Я улыбнулась и кивнула в ответ.

— Спокойной ночи, Эмили, — прошептал он, прежде чем надеть шлем.

— Спокойной ночи, Элиас…

Он завел мотор, последний раз взглянул на меня и уехал. Я осталась стоять, где стояла, и смотреть ему вслед. Когда он пропал из виду, я развернулась и пошла наверх, чувствуя себя легкой, как осенний листок на ветру.

Не успела я зайти в комнату, как Ева обрушила на меня водопад вопросов. Пока я разбирала рюкзак, мне пришлось ей все рассказать, хоть я и опустила некоторые подробности, которые касались только меня и Элиаса.

Примерно через час она распрощалась и ушла к Николасу, с которым собралась провести ночь, и мне наконец удалось остаться одной. Я улеглась на кровать и следующие часа два не шевелилась. Зато в моей голове происходила работа: я в мельчайших деталях обдумывала все то, что произошло со мной с пятницы. Я не просто перебирала детали, но вызывала их в памяти и заново переживала.

Но при этом меня преследовало неприятное чувство, как будто моя радость — самообман, и я стою над невидимой пропастью. Повернувшись на бок, я подсунула руку под голову. Интересно, чем сейчас занимается Элиас? Он все еще у Энди или уже вернулся домой? А если уже вернулся… Может, он лежит в кровати и спит, как ангел, прямо как сегодня утром?

Я вздохнула и услышала, как пискнул мой ноутбук, сообщая о новом письме. Только этот звук мог бы заставить меня подняться с кровати. Когда я проверила свою почту сразу по приезду, там было пусто и это меня удивило, потому что письмо от Луки должно было прийти давным-давно.

Усевшись с ногами на кровати, я взяла ноутбук на колени и начала читать.

Дорогая Эмили,

прости, что не написал раньше, я сам был в отъезде, поэтому отвечаю тебе только сейчас.

Так значит, ты с друзьями ездила на природу? И если я тебя правильно понял, ты была без палатки? Ты хочешь мне в чем-то признаться? А если серьезно, как все прошло? Сбылись ли твои худшие ожидания? Расскажи, чем вы там занимались?

Хотя я должен сказать, что ты виновата в одном инфаркте. Да-да, я не шучу: О чем ты думала, когда писала: «Мне бы хотелось, чтобы ты поехал со мной…»? Когда я увидел эти слова, то чуть не пролил на себя кофе. Если ты решишь еще когда-нибудь написать мне что-то настолько же милое, пожалей мое бедное сердце и предупреди меня заранее.