Виски по-ирландски

Фел сразу поникла, захотела уйти. Две одногруппницы как раз залезли на стол и демонстрировали всем своё умение танцевать стрип-пластику. Все стало не смешным, Фел догадывалась, что именно могло довести сестру до госпитализации, и теперь всё это окружение из весёлого превратилось в опасное и развратное. Захотелось встать перед станком и заниматься, пока мышцы не заболят, будто это душевно очистит.Фел встала, нашла свою сумку, а в ней ключи от машины.- Итальяночка? - Марк прищурился и посмотрел так, будто Фел тайком вытаскивает из его кармана бумажник.- Прости, я наверное пойду. Не злись и не расстраивайся, хорошо? - она почему-то оправдывалась и даже потянулась, чтобы погладить щеку Марка. Они ещё не перешли к прикосновениям, и он немного удивился и замер как статуя, а Фел стало стыдно за свою вольность. Уже через секунду она заметила, что он весь переменился и взволновался.- Нельзя тебе за руль, ты похоже пьяна, - сказал он. Он пытался сдержать улыбку и все время отводил глаза. Фел так и не убрала руку от его щеки и даже дошла до шеи, будто Марка нужно было успокаивать, как домашнего пса.- Да? - спросила она, сосредоточенно изучая его горло, он нервно сглотнул и прокашлялся.

Ей было смешно, давно она не ощущала этого: волнительный смех, который просто невозможно остановить. Такое было, когда она первый раз вышла на сцену. Потом, когда увидела во время прогулки в море кита и ощутила холодные солёные капли на своей коже. Наконец, когда в дом принесли Агне и она поняла, что игры закончились, теперь ей принадлежит человек. То, что испытывала Фел, когда гладила щеку Марка, было сильнее по накалу эмоций, чем увидеть кита или выйти на сцену, но было похоже на чувство, которое она когда-то про себя назвала «у меня теперь есть человек».- Прости, очень хочу на воздух. И туда, где нет музыки, - Фел убрала руку, больше так стоять было просто неприлично, но до чего приятно было увидеть, что он потянулся за её рукой.

«Вот бы не было вокруг людей!» - подумала Фел.

- Проводишь меня до машины? - спросила она. Марк кивнул.

- Ты же не из-за меня уходишь?

- Нет, конечно нет! Я бы осталась с тобой… - Фел замолчала.

- Ты покраснела до ушей, - он улыбнулся так широко и радостно, будто выиграл суперприз. - Ладно, не продолжай. Я все понял. Пошли, провожу.

***

Билли приехала домой под утро. Она выплакала все слезы, лёжа на больничной койке Пандоры, уткнувшись в её совсем худое, костлявое плечо. Дом показался слишком безличным и тихим, а ещё отвращение вызвала спальня. Вытянутые Пандорой переживания окрасили всё в гадкие цвета, даже на кухню теперь страшно идти. У Билли был шанс прятаться, а Тео отнял у неё уже два помещения в доме. Она больше не в безопасности в этом месте.

Билли вошла в свою спальню, собрала письма к Хавьеру, бумагу и любимый карандаш, безразлично покопалась в шкафу с одеждой, взяла кое-что и вышла в коридор. Куда теперь?

В доме были гостевые комнаты, но все закрыты и не убраны.

- Бьянка? - Билли остановила девушку, которая торопилась в детскую с ведром воды и щеткой, видимо, Агне пролила акварель. - Мне по утрам стало мешать солнце, хочу переехать. Я поднимусь на третий этаж, в одну из гостевых, уберешь её? Ту, у которой окна выходят в сад.

- Нет проблем! После обеда, хорошо?

- Да. Разбудишь меня, я там спать лягу.

- Оки! - Бьянка убежала, а Билли огляделась по сторонам и поторопилась к лестнице.

Гостевая комната была ещё более скромной, чем та, в которой Билли жила последние полгода. Холодной и стерильно-бездушной, вдоль покрытых белой штукатуркой стен расставлена мебель, самая необходимая. Скромная кровать, одеяло старое и тяжелое, а подушки слишком малы, но нести снизу любимые спальные принадлежности было невозможно. После ночи в больнице Билли как-то передумала все, переосмыслила и перестала себя терзать. Больно в собственной спальне - поспит в другом месте. Она оставила вещи на скромном диванчике из «Икеи», стянула одежду, пропахшую больницей, и забралась под одеяло. Как только голова коснулась подушки, а тело накрыла тяжесть, покрытая белым гостиничным шелком, глаза благодарно закрылись. Кожа на лице болела от слёз, её щипало, в глазах будто был песок, но усталость сильнее, и комната закружилась вокруг Билли, окутала и поглотила.

- Билли, простите, вы просили разбудить вас! - услышала она, вырываясь из болезненного сна. - Уже третий час, Билли. Быть может, я принесу вам обед? - голос Бьянки был успокоительно знаком.

Хрипловатый, немного нескладный, иногда она вставляла в речь родные испанские слова или вдруг начинала говорить с акцентом.

- Не знаю. Не голодна, можешь что-то принести, чтобы не тошнило.- Салат?- Давай салат, спасибо!- Ам… Билли, я могу сказать? - Бьянка села на краешек кровати, стала ковырять пододеяльник ногтем.