Вита. Книга 2

В Пекине началась новая эпидемия неизвестного вируса. Уже десятая вспышка, кажется… Ева мысленно пробежалась по всем новым неведомым болезням, обрушившимся на население планеты за этот месяц.

Ну, точно – юбилейный десятый вирусняк. Может, им уже названия и классификации давать нет смысла – просто номера?

Про бунты, митинги и всяческие стычки уже никто даже не упоминал. Уровень агрессии в обществе давно перевалил все мыслимые и немыслимые границы.

А потом вдруг... цунами. Цунами в акватории Средиземного моря.

Такое мощное и разрушительное, что смело прибрежные поселения почти в двух десятках стран. Вот уж чего никто не ждал!

Море оно, конечно, всегда море, но ведь всё-таки… не океан.

Разрушения были страшные. К жестокому удару водной стихии оказались совершенно не готовы. Европа ушла в глубокий траур.

В социальных сетях всё чаще звучали слова «конец света» и «Судный день». На улицах появились сотни фанатиков, истово призывающих молиться, ибо апокалипсис грядёт.

Люди, выжившие после землетрясения, наводнения и атак нечисти, находились в таком ужасе и отчаянии, что готовы были схватиться за любую возможность выжить. Интернет заполнили съёмки того, как толпы несчастных собирались на площадях и в самых крупных храмах и устраивали круглосуточные бдения.

– Не удивлюсь, если скоро запылают костры инквизиции, – скрипнул зубами Эрих.

– Людям надо верить во что-то… В кого-то сильного, способного защитить, – возразила Ева. Добавила с грустной улыбкой: – Не у всех же есть ты! И им нужно знать, что они не одни, поддерживать друг друга в трудный час.

– Хорошо звучит, Ева, – покачал головой Эрих. – Только вот, на деле, перед лицом опасности и угрозы жизни люди про всякое единение, как правило, забывают. И становится сразу человек человеку – волк, и каждый – сам за себя. Слишком опасные сборища. Фанатизм ещё никогда не шёл никому на благо. Во имя добра и веры было столько крови пролито, сколько злу и не снилось. Скоро они примутся искать виноватых.

– Скажи ещё, начнут приносить жертвы, – усмехнулась Ева. – Мы же не в Средневековье живём.

– Ева… – вздохнул Эрих, – люди не меняются. Меняются только отдельные личности. Но человечество в массе своей остаётся всё той же жаждущей крови толпой, готовой уничтожить всякого, кто мешает их благополучию и покою. И если кто-то призовёт убить сотню, чтобы выжили тысячи, поверь, про жалость никто и не вспомнит!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍58

– Никогда не понимала, эту тягу к кровопролитию. Как можно желать чьей-то смерти, боли, мучений?

– О, не скажи! – жёстко ухмыльнувшись, Эрих перешёл на уже хорошо знакомый Еве поучительный тон «великого магистра Йоды». – Кровавые жертвы – это огромный выплеск энергии. Пожалуй, это можно сравнить с высвобождением энергии при взрыве ядерной или водородной бомбы. И желающих вкусить этой энергии всегда было больше, чем достаточно. Причём по обе стороны баррикад. Жертвы в равной степени любит и принимает и Зло, и Добро. И простые смертные тоже, кстати. Да, люди тоже улавливают эту силу крови и не против её почерпнуть. Недаром раньше ходили смотреть на гладиаторские бои или публичные казни.

Ева, может быть, и хотела бы возразить, но понимала, что он снова прав.

– Причём, если уж откровенно, – продолжил Эрих, – жертвы – это чаще всего как раз про божественное, про Добро. Религия обожает жертвы. Распинать своих пророков, замучить до смерти, а потом молиться на них, как на великих героев. У Дьявола методы другие. Ты уже это знаешь. Он пожирает души иначе: ломая, коверкая, искажая, извращая саму суть. Пускает в ход всё возможное оружие: давит сомнениями и страхами, прельщает соблазнами, поощряет слабости, лишает силы и уверенности. Попросту разрушает, как личность, и тогда забирает в своё полное распоряжение. Этакий стервятник, который терпеливо ждёт, пока его добыча уже не сможет оказать сопротивления. И даже любовь в его руках становится смертельным оружием. Люди порой творят поистине чудовищные вещи ради тех, кого они любят, – он вздохнул печально, – да и с самими возлюбленными тоже. Любовь иногда приобретает такую искажённую форму, что становится хуже ненависти и жестокости.

Да, и снова ведь прав! Сколько страшных преступлений было совершенно «во имя любви»! На какие злодеяния толкает людей ревность, собственничество, зависть, обида, когда тебя отвергают. И всё это подаётся под вывеской «любви и страсти».

– И так было во все времена, – развёл руками Эрих. – Всегда были жертвы, всегда кто-то умирал безвинно. За преступления, которых не совершал, или во имя великих целей, которые, по сути, никому не нужны. И эти жертвы принимали Бог и Дьявол. Ведь они тоже существовали всегда, от сотворения мира. Люди просто давали им разные имена, наделяли разными обликами, но ведь это не меняло их сущности. И они охотно те жертвы, что приносили и во имя Света, и во имя Тьмы.

И снова Ева мысленно соглашалась, хотя прежде не смотрела на прошлое вот так, или просто не задумывалась.

А Эрих продолжал рассуждать и пояснять: