Виталий Пуханов. Стихотворения

Человеческая жизнь

Пуханов Виталий Владимирович родился в 1966 году в Киеве. Окончил Литературный институт им. А. М. Горького. С 2003 года — ответственный секретарь молодежной литературной премии “Дебют”. Автор трех книг стихов. Живет в Москве.

* * *

Недалеко от ФермопилРождался мир чужой и подлый.И я там был, мёд-пиво пилИ заедал сушёной воблой.Паром, швартованный узлом:Мост переброшен через реку.И что в сравненье с этим зломПростая гибель человека.Ты был в то утро нездоров.Пока вели тебя к забору,Погибло множество миров,

Открытых внутреннему взору.Стихи изящно сложены,Отлиты пули безупречно,Миры войны и тишины —Всё растворяет мрак сердечный.Там встали рядом перс и грекИ разделили хлеб, как братья.Мы продержались целый векИ по мосту пришли обратно.

* * *

Двое старых марсиан:Скучно ей, он — вечно пьян.Денег нет, в подвале сыро,Не даёт собес квартиру.Было чуть не разошлись,Перебрали куль с вещами.

И друг другу обещалиЧеловеческую жизнь.

* * *

Мы были нищими, но нищета тех летСлыла законной и благословенной,Как маргарин, намазанный на хлеб,И тусклый свет в конце вселенной.И веришь ли, бывали сыты мыОтчаянной устойчивостью мира.Зажглись огни, пресытились умы,Хлеб побелел,  а сердцу всё не мило.

* * *

Я так долго не видел маму,Что старые женщины стали напоминать мне её.Вот мама  идёт  за хлебом.

Вот ждёт трамвай на морозе.Вот стоит в очереди в сберкассу.Мамино бордовое зимнее пальтоИ темно-зелёное демисезонное не знают износа.Воротник из собольей спинки всё так же строг.Мама никогда не узнаёт меня.Мы долго не виделись,Я сильно изменился.

* * *

Каждый день после школы мы шли воевать.Оружие добывали в бою, кричали “ура”,Пленных не брали.Возвращались домой усталые и голодные,Легкораненые, засыпали как убитые.Родители не ругали, вспоминали свою войну.В слове “война” было всё страшное и светлое,

Несбывшееся, настоящее время.И мы уходили на войну, в полную свободуБыть детьми.Знали: война никогда не закончится,Будем играть, пока нас не убьют,Или не крикнут: “Домой!”

* * *

Рим был вчера, и я его засталВ обычной циклопической бетонке,Где засыпал, не досчитав до ста.И что мне Рим, — я думал о девчонке.Хлеб и чеснок лежали на столе.Рабов везли звенящие трамваиПо плоской птолемеевой  Земле.Совсем не помню, как девчонку звали.

* * *