Витамины Для Души (добрые истории из жизни)

У нее нет розовых очков. Далеко не дура. Неплохой учитель. Более того, ее малыши, подрастая, забегают в гости. А это о многом говорит, согласитесь.

В какой-то из визитов старшеклассников к ней на первый этаж, лет через шесть после начала нашей истории, Игорь рассказал Марьсергевне, как существовал раньше. Будто вокруг все серое, звуки приглушены, люди противные, слишком много вранья, злости и тошноты. А взгляд Ирочки сжег эту окутывающую его мир пленку. Он увидел яркие цвета. Согрелся. Почувствовал радость, интерес.

Марина помнит, как детей снова и снова пытались разлучить. Иногда «оставляли все как есть», мол, вырастут – сами разберутся-разбегутся, затем опять вмешивались. В какой-то из моментов Руслан поддался давлению. Его семье уж точно ни к чему были проблемы. Вот он и попросил дочь перестать дружить с чужим мальчиком, у которого такие строгие родители. Мама Игоря приезжала «поговорить»… Нахлобученный ею, Руслан повелся.

В это время они уже жили в пятиэтажке неподалеку от школы. Большая семья теснилась, но не ссорилась в однокомнатной квартире. Ирочка просьбу, похожую на приказ, услышала, но не поняла. Как это? Не дружить с Игорем? Она накрывала папе на стол, чтобы поел после работы. Руки задрожали. Мама позже попыталась напомнить дочери, что семья здесь на птичьих правах, что надо быть умней… Но потом обняла. И сказала, что ничего, справятся. Как-нибудь. А папе она все-все объяснит. Потихоньку, полегоньку. И в самом деле, Руслан эту тему больше не поднимал. Не радовался дочкиному увлечению, но и не ругал. Вздыхал иногда. Опасался проблем.

У Ирочки все лучше и лучше шла математика. Игорек со второго класса перестал отлынивать от уроков физкультуры, от которых из-за высокого внутричерепного давления был изначально освобожден. Давление, впрочем, практически нормализовалось. Так что он сначала носился с мячом вместе со всеми по школьному спортзалу, а потом и вовсе стал ходить на плавание. После нескольких скандалов дома и дополнительного обследования.

Игорь с Ирочкой с момента возвращения нашего героя в родной «В» класс всегда сидели за одной партой. Ирочка была выше ростом, все же старше на год. Училась где-то хорошо, а где-то и превосходно. Тянулась вверх. А Игорь начал разворачиваться в плечах. Увлекся лазанием по крышам, стенам зданий.

В это время отец Игоря оставил семью и уехал, практически убежал из страны. Видимо, чтобы остаться в живых. Какие-то его дела вышли боком.

Домашним стало не до сына.

ИГОРЬ

Ему фантастически везло. Травмировался часто, но по мелочи. И не очень обращал внимание на пару лишних швов или простой закрытый перелом руки.

Однажды смурной хирург, зашивая глубокую вертикальную борозду на виске парня, сказал: «Чтобы стальной прут с крыши упал на башку придурка, который чего-то забыл на заброшенной стройке, и при этом – всего лишь содрал кожу с виска – сверху вниз прошел по касательной… Кто тебя бережет? А? Или ты для чего-то нужен этому миру?»

Когда Игорю исполнилось пятнадцать, мама решила воссоединиться с мужем. Несмотря на развод и несколько лет жизни порознь. Ведь позвал. В другой стране все у него вроде как стало налаживаться. И? Игорь уезжать отказался наотрез. А бабушка слегла за несколько месяцев до второго эпохального разлома в семье. И стала еще более ворчливой и ехидной. Хотя, казалось бы, куда уж?

Мама покричала, поругалась, а потом собрала сумки, продала свою с мужем квартиру и отчалила. Игорь был прописан у бабушки. И перебрался жить к ней.

ГЕОРГИНА ЭДУАРДОВНА

Всю жизнь за глаза ее называли Горгоной. И она прозвищу соответствовала. Обломалась всего один раз – с любимой девушкой внука. Которую, конечно, поначалу считала жутким мезальянсом и придурью…

Мы понимаем, что ухаживать, даже сообща, вдвоем, за вредной языкастой бабкой, которая не может ходить и срывает раздражение на близких, – сомнительное удовольствие. Вот только Ирочка изначально пропускала абсолютно все колкости мимо ушей. Упрямо называла противную старуху на «вы», по имени-отчеству (попробуйте выговорить да повторить раз сто в день).

Привела к Горгоне какую-то свою дальнюю родственницу – медсестру из хирургии – рассказать и показать все самое важное. (Кожа у лежачих больных очень уязвима… Протирать, обрабатывать, переворачивать – много с этим хлопот.)

Горгона слабоумием не страдала. Ведь нельзя склочный характер и резкий язык считать идиотизмом. Хотя порой это именно так и выглядит. Если родной внук более или менее держал покерфейс, хотя и злился… Ох и злился Игорь! Чужая девушка делала положенные процедуры быстро, качественно, при этом с легким сердцем, даже с теплом. «Сейчас, Георгина Эдуардовна, потерпите секунду». Искренне желала старухе выздоровления. Неужели верила в чудеса? Не размазня бесхарактерная, наоборот. Но не отказывалась почитать вслух, а еще – принести, унести, вернуть, поймать, забрать, прогнать, позвать кота. Стервец к девушке привязался. Снова начал громко мурлыкать, разрешил чистить уши (!) и ни разу не погрыз.