Витражи патриархов

…Под луною всколыхнулись в дымном озере струи,На высоких кипарисах замолчали соловьи,

Лишь один запел так громко, тот, не певший ничего:«Мир лишь луч от лика друга, все иное – тень его!»

Лопнувший седельный ремень звонко хлестнул по крупу, мотающий головой гнедой отчаянно взвился в воздух – и родившийся в седле кочевник впервые в жизни рухнул под копыта своего коня, под ребристые тяжкие подковы. И услышав за спиной отрывистый крик Верховного, ощутив ровную дрожь под ногами, ты позволил себе опуститься на вытоптанную землю, потому что время витражей прошло. Потому что теперь последнее слово оставалось за двинувшимися вперед городскими дружинами…

* * *

– Ты написал очень грустную сказку, – сказала жена, привычно отбрасывая упавшую на глаза прядь волос.

Мастер улыбнулся:

– В следующий раз обязательно напишу веселую. В некотором царстве, в некотором государстве… Обязательно.

Он знал, что не напишет. И что сегодня ночью будет кричать во сне, и уйдет на кухню, и заварит густой дымящийся чай, медленно переливая его из чайника в чашку и обратно, пока терпкий запах не растворит сонную тяжесть сознания…

Пряный пар поднимался над шершавыми горячими краями чашки, обжигая ладони, туманя зеленый прямоугольный камень на безымянном пальце, с искусно вырезанной странной башней, напоминающей исполинский гриб – и равнодушное солнце нависало над зеленью, медью, охрой, кармином изрытой равнины, солнце свирепое, солнце грозящее, бога, в пространствах идущего, лицо сумасшедшее… Зелень, медь, охра. Ты привстал и раздвинул шторы окна. Солнце, сожги настоящее во имя грядущего – но помилуй прошедшее!…

Крупные капли ударили по подоконнику. Пошел дождь.