Виттория Аккорамбони

Ее руки добивались многие знатные кавалеры города Рима, где в палаццо на площади Рустикуччи, около собора св. Петра, жил отец Виттории. Было немало ссор, вызванных ревностью и соперничеством, но наконец родители девушки отдали предпочтение Феличе Перетти, племяннику кардинала Монтальто, ставшего впоследствии папой Сикстом V, благополучно правящим и поныне.

Феличе, сын Камиллы Перетти, сестры кардинала, носил раньше имя Франческо Миньуччи; он назвался Феличе Перетти после того, как был торжественно усыновлен дядей.

Войдя в дом Перетти, Виттория, сама того не ведая, и там внушила уважение к себе своими достоинствами, которые были для нее роковыми и ставили ее на первое место всюду, где бы она ни появилась. Можно сказать одно: чтобы ей не поклоняться, надо было никогда ее не видеть[3]. Любовь, которую питал к ней муж, поистине граничила с безумием; свекровь Виттории Камилла и даже сам кардинал Монтальто, казалось, только и думали о том, чтобы угадывать ее желания и немедленно их удовлетворять. Весь Рим изумлялся, наблюдая, как этот кардинал, известный скромностью своих средств и отвращением ко всякого рода роскоши, с неизменным удовольствием предупреждает все прихоти Виттории. Молодая, блистающая красотой, окруженная всеобщим поклонением, она порой позволяла себе весьма дорогие причуды. От своих новых родственников Виттория получала самые замечательные драгоценности, жемчуга — словом, все самое редкостное, что появлялось в ювелирных лавках Рима, в то время весьма богатых.

Из любви к прелестной племяннице кардинал Монтальто, столь известный своей суровостью, обращался с братьями Виттории так, словно они были его родными племянниками. Едва достигнув тридцатилетнего возраста, Оттавио Аккорамбони был, по ходатайству кардинала Монтальто, назначен герцогом Урбинским на пост епископа Фоссомбронского и утвержден в этом сане папой Григорием XIII. Марчелло Аккорамбони, юноша безудержно смелый, обвинявшийся в нескольких преступлениях, с большим трудом спасся от упорного преследования со стороны corte[4]

, которое могло стоить ему жизни. Удостоенный покровительства кардинала, он смог обрести относительное спокойствие.

Третий брат Виттории, Джулио Аккорамбони, был по просьбе кардинала Монтальто допущен кардиналом Алессандро Сфорца к высшим должностям его двора.

Словом, если бы люди умели измерять свое счастье не безмерной ненасытностью собственных желаний, а теми благами, которыми они обладают на деле, то брак Виттории с племянником кардинала Монтальто мог бы показаться семье Аккорамбони пределом человеческого благополучия. Однако неразумная жажда безграничных, но ненадежных преимуществ может внушить людям, осыпанным величайшими милостями фортуны, мысли странные и чреватые опасностями.

Не подлежит сомнению, что если один из родственников Виттории, движимый жаждой добиться более высокого положения, и способствовал тому, чтобы избавить ее от мужа — как это многие подозревали в Риме, — то вскоре он получил возможность убедиться, насколько благоразумнее было бы довольствоваться умеренными благами скромного положения, которое в ближайшем будущем должно было достигнуть вершины честолюбивых желаний человека.

Итак, Виттория жила королевой в своем доме. Однажды вечером, вскоре после того, как Феличе Перетти лег с женой в постель, некая женщина, по имени Катарина, уроженка Болоньи и служанка Виттории, вручила ему письмо. Письмо это было принесено братом Катарины, Доменико д'Аквавива, прозванным Манчино (Левшой). Человек этот был изгнан из Рима за несколько преступлений, но, по просьбе Катарины, Феличе добился для него могущественного покровительства своего дяди кардинала, и теперь Манчино часто приходил в дом Феличе, вполне ему доверявшего.

Письмо, о котором идет речь, было подписано именем Марчелло[5] Аккорамбони, того из братьев Виттории, которого особенно любил ее муж. Чаще всего Марчелло скрывался вне Рима, но иногда все же решался заходить в город и в этих случаях искал убежища в доме Феличе.

В письме, переданном в столь неурочный час, Марчелло обращался к своему зятю Феличе Перетти, заклиная его прийти к нему на помощь, и добавлял, что ждет его около палаццо Монтекавалло, чтобы переговорить о крайне срочном деле.

Феличе поделился с женой содержанием этого странного письма, затем оделся, но не взял с собой никакого оружия, кроме шпаги. В сопровождении одного только слуги, несшего зажженный факел, он уже собирался выйти, как вдруг ему преградили путь мать его Камилла и другие женщины, жившие в доме, среди них сама Виттория; все они с величайшей настойчивостью умоляли его не выходить из дому в столь поздний час. Так как он не уступал их мольбам, они упали на колени и со слезами на глазах заклинали его выслушать их.